Третья ошибка: ваша разведка прекрасно знала, что Бетельман никогда, ни при каких условиях не будет сотрудничать с вами. У меня есть перехват пятилетней давности, когда резидент КГБ в Англии докладывал о невозможности использования Бетельмана.
— Все?
— В основном да. Но и этого вполне достаточно.
— Все правильно, — согласился Дронго, — за исключением одного момента.
— Какого?
— Вы два или три раза незаметно подыгрывали мне. И я все время задавал себе вопрос: зачем вы это делаете?
— Теперь знаете ответ?
— Если учесть наш сегодняшний разговор, думаю, вы пытались меня переиграть.
— Удалось? — улыбнулся Риггс.
— Нет. Хайншток убит. Причем убит нашими людьми. Любарский тоже мертв. Если бы мы хотели подставить Хайнштока, мы бы его не убрали. Да и смерть Марии Грот трудно объяснить. И уж совсем непонятно, зачем нужно было убирать Любарского?
— Чтобы подстегнуть вас и убрать ненужного свидетеля, — быстро предположил англичанин.
— У вас извращенная фантазия, мистер Риггс.
— И наконец, самое главное, — невозмутимо парировал собеседник, — я почти убежден, что вы встретились с мистером Греве.! Альфредом Греве. Как только я сумею доказать это, ваш план провалится.
Дронго молчал. Долго. Затем спросил:
— Зачем вы все это говорите мне?
— А вы как думаете?
— Теперь вы решили отвечать вопросом на вопрос? Это нужно было говорить не здесь, а там, в вашем центре. Я могу поверить вам и попытаться сбежать.
— Нет, — возразил Риггс, — не стоит. Климат у нас нездоровый, и кто-то из наших друзей рекомендовал вам послать теплый шарф.
Ваша сверхзадача, Дронго, состояла в том, чтобы встретиться со мной. Сведения, которые я должен передать, очень важны, и их нельзя было посылать обычным способом через курьера.
— Значит, это вы?
— Да, тот самый преемник Филби и Лонсдейла, — почти неслышно произнес Риггс, — в американской разведке я известен под именем Стивена Харлета.
Через три месяца он вернулся домой. Во многих республиках бывшего Советского Союза по-прежнему шла война. Молдавия, Грузия, Азербайджан, Армения, Таджикистан, Ингушетия, Осетия, Чечня. Конечно, его больше не проверяли. После разговора со Стеллой Римингтон и категорического отказа Дронго сотрудничать с англичанами его оставили в покое. С ним разговаривал только Риггс, еще несколько раз вывозивший Дронго на природу. Информация, которую давал Кэвин Риггс, была настолько ценной, что Дронго постепенно начинал понимать всю важность этой операции. Данные ошеломляли, но и не верить им было нельзя, и Дронго добросовестно запоминал имена, адреса, кодовые названия проводимых операций, новые коды к шифрограммам. Информация оказалась сложной даже для тренированной памяти профессионального аналитика, и приходилось прикладывать определенные усилия, чтобы запомнить всю эту сумму данных.