— Еще минут десять. А что вы думаете насчет нового министра госбезопасности Баранникова?
— Он из милиции. А там уже давно свои идеалы. Кроме того, работал в Закавказье. В той обстановке остаться честным человеком в системе МВД практически невозможно. Он, конечно, не будет работать на западные спецслужбы. У него свое понятие об офицерской чести. Хотя деньги за услуги, думаю, возьмет. Такая была система.
— Он сможет реформировать КГБ?
— Вы хотите знать правду или вам нужен удобный ответ?
— Мне нужен удобный ответ.
— Он не сможет.
— А правда?
— Не захочет.
— Спасибо. Вы более откровенны, чем я ожидал.
— Вы тоже. Я не предвидел, что вы спросите об этом у меня. Просто вы мне более симпатичны, чем Олвинг.
— Интересно, почему?
— Он маленького роста и чувствует свою ущербность. В разговоре со мной постоянно проявляет злость.
— А если он просто не любит русских шпионов?
— А вы любите? Тем не менее вы говорите со мной нормально. Нет, у него комплекс неполноценности. Подозреваю, что наш разговор записывается на пленку, и он нас слышит. Тем хуже для него.
Риггс рассмеялся, не пытаясь возражать.
— А что вы думаете о Примакове?
— Этот тем более не будет реформировать разведку. Наоборот, он сделает все, чтобы ее укрепить. И, конечно, в нужный момент он и Баранников просто сдадут Ельцина. Причем Примаков будет главной фигурой, которую все почему-то недооценивают. Или для начала попробует сделать первую попытку, подставив Баранникова или еще кого-нибудь из ближайшего окружения Ельцина.
— Вы не боитесь, что ваш разговор передадут в Россию?
— Если это предупреждение, то запоздалое, если угроза, пустая. В моем положении трудно чего-то бояться.
Автомобиль остановился у какого-то парка.
— Давайте пройдемся, — предложил англичанин.
Они шли среди деревьев минут пять.
— Зачем вы подставили Греве? — вдруг спросил Риггс. — Он ведь ваш «суперагент», правда?
— Олвинг уже все сказал, — чуть помедлив, отозвался Дронго, — вы решили начать второй акт.
— Олвинг не понял главного. Вы не скрывали Греве, а, наоборот, сделали все, чтобы его выдать.
— Новая версия?
— Нет, Олвинг все говорил верно. Но после долгого анализа я просто заменил знаки плюс и минус на противоположные, и все сразу встало на свои места. В вашей версии было несколько ошибок.
— Какие? — Игра шла уже в открытую.
— Во-первых, слишком много двойных агентов. Эрих Хайншток и Эдит Либерман. Совпадение? Думаю, исключено. Логично?
— Допустим.
— Вторая ошибка — слишком быстрое устранение Любарского. Конечно, он никому не был нужен. Однако ваша разведка немного поторопилась. Его ликвидировали еще до того, как вы покинули Нью-Йорк. Но самое главное. Вы знали, что его убили. Когда я вам сообщил, что знаю об убийстве Любарского, вы даже не удивились. Лишь спросили — кто? Это был явный прокол.