Повторяю, очень важная. Я готов ее вам предоставить, если вы в свою очередь поможете мне.
— Купить хотите? — Хотивари достал платок, вытирая лоб.
— Нет, свой товар подороже продать хочу, — ответил Михеев, — видите, и прокуратура здесь, — показал он на Чижова, — тоже согласие дает. Так как, идет?
— Какую информацию вы мне дадите?
— Самую лучшую. Но в обмен на вашу. И только после того, как вы согласитесь.
— А если вы меня обманываете?
— Гурам Валерианович, — развел руками Михеев, — я здесь столько лет.
Спросите у любого, обманул я кого-нибудь хоть раз в своей жизни. Хоть одного зэка, хоть кого-нибудь из шпаны. И вам скажут — нет такого человека.
Чижов сдержал улыбку. Хотивари не понял направленного на него оскорбления.
«Красиво говоришь», — подумал Хотивари.
— Ладно, говори, что нужно делать. Но, если обманешь, значит, мой должник будешь.
— Кончайте, — вдруг сказал Михеев, — знаете, ведь раз сказал так и будет.
Не надо торговаться. Вот здесь записаны два телефона. Мне важно знать, чьи это телефоны. Прямо сейчас. Можете узнать? Или, может, вы уже знаете эти телефоны?
Говорите спокойно, я вряд ли в ближайшие сто лет попаду в Америку. А моя информация действительно ценная.
— Один телефон, кажется, знаю, — прищурился Хотивари, — это офис одного нашего знакомого в Нью-Йорке.
— Рябого? — уточнил Михеев. Хотивари испугался. Заметно испугался, побледнел, оглянулся.
— А при чем тут Рябой? — почему-то очень тихо спросил он, — я о нем вообще не слышал.
— Чей телефон?
— Вахтанга Стомболишвили, нашего друга.
— Какой из них?
— Второй. Вот этот, с кодом двести двенадцать. А второй я не знаю.
— Зато я знаю, — сказал Михеев, — это бруклинский телефон Рябого. Верно?
— Может быть.
— Так да или нет?
— Может быть, — упрямо ответил Хотивари.
— Да, — Михеев поискал пачку, нашел ее на столе, вытащил сигарету и снова произнес:
— Да-а-а. Спасибо и на этом.
— Какая у вас информация? — быстро спросил Хотивари.
— Во-первых, у Мосешвили в тот день должен был быть гость, а не женщина, которую вы ищете.
— Откуда вы знаете? — быстро спросил Хотивари.
— Знаем, — многозначительно ответил Михеев, — кроме этого в тот день он говорил с Рябым. Ругались сильно. И с вашим нью-йоркским знакомым тоже говорил.
Не знаете, почему ругались?
— Нет, — видимо, тема для Хотивари была очень неприятная, он не решался даже говорить.
— Вот и все, что мы знаем. Достаточно? — Хотивари молча встал. Он не произнес больше ни слова. Просто вышел из кабинета, очень осторожно закрыв дверь.
Михеев позвонил Стеклову.
— Быстро проверь по нашим данным. Вахтанг Стомболишвили. Проходил у нас или нет. Как можно быстрее. Наружное наблюдение за ним ведется?