– До ворот полмили, да еще грязь, - пробормотал Пиппин. - Лучше бы нам туда потихоньку вернуться. И зачем только мы пришли? Кто нас сюда звал?
Гэндальф остановился перед дверью Ортханка и ударил в нее жезлом. Она глухо зазвенела.
– Саруман! Саруман! - громко и повелительно крикнул он. - Выходи, Саруман!
Окно над дверью отворилось, но не сразу. В темном проеме никого не было видно.
– Кто там? - послышался оттуда голос. - Что вам нужно?
Теоден вздрогнул.
– Я знаю этот голос, - сказал он, - и проклинаю день, когда впервые внял ему.
– А ну-ка, Грима, позови своего хозяина!- крикнул Гэндальф. - И не заставляй нас ждать.
Окно захлопнулось. Прошла минута. Вдруг зазвучал другой голос, негромкий и мелодичный. В нем было непередаваемое очарование. Слышавшие этот голос редко потом вспоминали сами слова, а если все же вспоминали, то удивлялись, ибо в словах этих не было никакой силы. Но голос доставлял наслаждение. Все произносимое им казалось мудрым, со всем хотелось согласиться. Любой другой голос по сравнению с этим казался хриплым, всякие другие речи неразумными; а если кто-то осмеливался возражать, в сердцах у зачарованных слушателей вспыхивал гнев. Одного звучания этого голоса было достаточно, чтобы стать его рабом, и это колдовство жило в слушателях, даже когда они были уже далеко. Голос все шептал, приказывал, и они повиновались. Никто не мог слушать его без волнения, никто не мог противостоять его чарам. Устоять могла только твердейшая воля и устремленная мысль.
– В чем дело? - кротко спросил голос. - Почему вы нарушаете мой покой? Неужели вы не оставите меня ни днем, ни ночью? - В этом тоне был ласковый упрек мягкого сердца, огорченного незаслуженной обидой.
Все в изумлении смотрели наверх. Не слышно было, чтобы кто-нибудь выходил. Но обитатель башни уже стоял на балконе, глядя на них сверху вниз: старик в свободном плаще, цвет которого изменялся при каждом его движении. Лицо продолговатое, лоб высокий, глаза глубокие и темные, совершенно непроницаемые, но взгляд благосклонный и несколько усталый. Волосы и борода седые, с темными прядями на висках.
– Похож-то он похож, - прошептал Гимли, - да все-таки другой.
– Ну подойдите же, - продолжал медоточивый голос. - Гэндальфа я знаю слишком хорошо и не надеюсь, что он пришел за помощью и советом. Но ты, Теоден Могучий, Король Рохана, достойный сын Тенгеля Прославленного! Почему ты не пришел ко мне раньше, почему не пришел как друг? Я хотел видеть тебя, самого могучего из правителей Запада, чтобы предостеречь от чужих советов, злобных и неразумных. Но и сейчас не поздно. Я готов забыть обиды, нанесенные мне воинами Рохана, потому что хочу спасти тебя от гибели на неверном пути, выбранном тобой. Ибо только я могу спасти тебя.