Когда кто-то из старичков хозвзвода приволок несколько котелков с горячей кашей, Достальский появился опять. Он сунулся было в комнату, где работал Дондик, но быстро вышел. Потом посмотрел, как ребята лопали, усмехнулся, сел верхом на дряхлый, скрипучий стул и с нескрываемым любопытством спросил:
– Ну, что видели?
Ростик облизал ложку, как ни хотелось спать, как ни зудела от песка и пыли кожа, а есть, как оказалось, тоже хотелось. Вместо ответа он спросил:
– У вас тут прямо обвал какой-то?
– Прут, как из худого мешка, – кивнул лейтенант. – И не без успеха.
– То есть? – спросил Пестель, не переставая жевать.
– Они окончательно научились раскручивать гайки и уволокли сразу метров сорок рельсов, что торчали из-за проволоки. Теперь пробуют научиться переносить ограждения.
Пестель покрутил головой.
– Вот это да.
– Да, – кивнул лейтенант. – Такое впечатление, что они подсмотрели, как мы разносили их для БМП поутру, и теперь… А, ладно. У вас-то что нового?
Внезапно дверь в соседнюю комнату скрипнула, капитан вошел в комнатуху, сел у керосиновой лампы. Покрутил фитиль, но он и так был вывернут до предела.
– Так. С Чернобровом я поговорю потом, а пока – с вами.
Лейтенант вежливо, не вставая со стула, отталкиваясь сапогами от пола, отполз чуть в бок, чтобы не закрывать капитану обзор.
– Я бы попросил вас, – Дондик серьезно оглядел лица всех присутствующих, избегая смотреть на лейтенанта, – особенно ни о чем не рассказывать.
– Что такое? – удивился Антон. – Почему?
– Это приказ, а не просьба, – резко сказал капитан.
Ростик мельком взглянул на Кима. Тот чуть набычился, его и без того корейские глаза стали еще уже. Ростик знал это выражение, так бывало перед дракой или перед особенно сложным спором, в общем, когда следовало не отступать. Получив эту поддержку, Ростик почувствовал прилив уверенности.
– Капитан, – сказал он, умышленно укоротив обращение, – вы ведете себя некорректно.
– Что? – у Дондика, казалось, даже лицо вытянулось.
– Вы не объясняете свои решения, а мы ведь зависим от них. Да и остальные тоже.
В комнате стояла тишина. Внезапно лейтенант поднялся и вышел. Капитан проводил его долгим, задумчивым взглядом.
– Мне бы тоже очень хотелось спросить, – вступил Пестель, не удержавшись. – Вы что, в самом деле считаете, что умалчиваниями можно что-то изменить?
– Да как вы смеете? – впрочем, голоса капитан не поднимал. Может, это еще предстояло.
– А как вы смеете лгать людям своими умалчиваниями? Своим шушуканьем, своей мышиной возней с информацией, которую должны, слышите – должны знать все? – спросил Антон.