– Можно. Именно так я и сделаю.
Это уже было серьезно. Я вчитался в его сознание. Тунеядство его не развеселило, он стал еще мрачнее. И решил пожертвовать собой ради благой, как он полагал, цели.
– Как ты собираешься это сделать?
– Смотри. – Он схватил с журнального столика стопку газет и развернул первую из них, потом вторую. Как всегда бывает, нужная статья не находилась. – В общем, тут пишут, что на следующем заседании парламента он будет в своей ложе. У меня есть друзья во дворце, они пронесут герметичные капсулы и отжимной детонатор. Я сумею проскочить охрану, надену на себя этот пояс, сожму детонатор…
– И если кто-то попробует тебе помешать, ты его отпускаешь и все взлетает на воздух.
– Верно.
– Это стоит денег.
– Еще каких. Вот почему я прошу тебя помочь мне раздобыть их.
Я сделал круглые глаза.
– Каким образом?
– Не имеет значения. Важно лишь попасть в Харьков к следующей неделе, а там я все организую.
– Ты не умеешь держать под прицелом дверь своего номера в гостинице, а собираешься устроить очень серьезный шум под наблюдением весьма профессиональной – уж я-то знаю – охраны.
– У меня будут консультанты. В крайнем случае, они помогут.
– Ты уверен, что они не примут тебя за провокатора?
– А для чего же существуют ментоскопы?
Я вспомнил темную зону, которую обнаружил в его сознании. Так, значит, это была просто идея терракта, направленная против определенного противника. Такое бывает. Собственно, так она и должна выглядеть.
– Джин, ты погибнешь.
– Кто-то должен его остановить.
– Это самоубийство, – повторил я.
– Черт подери, это тебя не касается! Ты должен мне помочь только деньгами!
– Я ничего не должен. – Я подумал и добавил: – И вообще, не кричи.
Он стушевался. Посмотрел на меня жалобными, собачьими глазами. Только теперь я заметил, что он чуть не плачет. А это было плохо, он готовил мне не самое убедительное алиби. Впрочем, в Москве можно было встретить и развлекающихся от горя, может быть, так было даже достовернее. Он отошел к дальней стене, сел в кресло, уронив на пол газеты.
– Ты обещал.
Я не стал говорить ему, что обещал действовать только в случае, если он погибнет. Или я что-то путаю? Или мне самому хотелось запутать ситуацию, чтобы не выглядеть совсем уж подлецом, нарушающим свое обещание?
– Почему ты не хочешь сделать все так, чтобы не погибнуть?
– Я просто не знаю, что для этого нужно. А убрать его в преисподнюю надо, иначе…
– Но почему?
Он вздохнул, полез в карман и выволок в кулаке что-то, что заставило его даже прикрыть глаза от ужаса. Потом бросил в меня легкий бумажный шарик, который и был бомбой, которая привела его в это состояние. Я развернул скомканный, залитый какими-то темными потеками листок.