Довольно скоро после этого разговора мне доставили материалы по Комарику. Когда из машины выволокли четырнадцатую папку, я не выдержал и попросил дать мне только первую и последнюю, а остальные свалить в прихожей. Это было довольно по-барски, но курьер, высокий, сильный парень, видимо, в обычных условиях за словом в карман не лазающий, посмотрел на меня и увидел что-то такое, что заставило его ничего не высказать мне, а сделать так, как я просил.
Это меня насторожило, и я думал об этом до того момента, пока не погрузился в изучение материалов Комарика или иначе – Запорожного Виктора Захаровича по его первой отсидке. За первой, как оказалось, сразу пошла вторая, потом покатилось… Авторитет, но в крутые не лез, сидел в камышах, впрочем, в зону входил всегда и без малейшего для себя труда. В обращении был известен мягкостью и кротостью. Кличек я насчитал пять, это обычно значило, что сокамерники – а среди них непременно попадались известные психологи, правда, без университетского образования, все больше практики – его не понимали. Пока не утвердилась именно эта – Комарик.
Якобы он получил ее по привычке обращаться к самым отпетым и крутым – эх, комарик ты мой. Когда его как-то следователь спросил, чем эти люди ему напоминают комаров, он ответил, что и надоедливы, и жалить пытаются, и прихлопываются, когда уже присосались к кровушке, так же легко, как комары. Следователь тоже ничего не понял, да и я, признаться, не мог разобраться, чего в этом было больше – своеобразного юмора или желания поиздеваться, не выпендриваясь, не нарываясь на встречную злобу.
Если последнего, то получилось наоборот, кличку получил он сам. В общем, характеризовался он как человек, может, не очень спокойный, но в лагере неопасный, в верха не карабкающийся.
Тут мне пришлось сходить за другими папками, потому что я тоже не все понимал в том, что читал. Дальше выяснилось вот что.
Всего сидел Комарик более двадцати лет, последний раз вышел на свободу уже давно. Это его и спасло, иначе загремел бы уже по-серьезному. В такой лагерь, в такую зону, что даже ему не сдюжить, кончили бы его там, не конвоиры, так голод и болезни. Или отвезли бы на рудники. Там, как сказывают, кормят икрой и даже работать заставляют чуть не по хотенью, но через полгода, много через год человек кончается. Уран-то по-прежнему нужен…
Сейчас Комарик в месте поселения отсутствовал, но в других местах не всплывал. Или ушел, как теперь говорят, в Черную Дыру – в Чечню, в Карабах или куда-то в том же духе. Или вообще подался за дальние горизонты. Но мне почему-то верилось в это с трудом.