Еще утром, перед экзаменом, заглядывая одним глазом в учебник по Греции, Лера приготовила пару салатов, нашпиговала чесноком кусок розовой свинины, купленный вчера на Центральном рынке.
– Костя, ты ко мне в комнату проходи! – крикнула она, сразу пробегая на кухню, чтобы включить духовку. – Она направо, а мамина – налево.
Ей было так спокойно и хорошо в своем тихом доме. После мороза она сразу согрелась, раскраснелась, глаза у нее заблестели.
– Хочешь фотографии пока посмотреть? – предложила она Косте. – Или марки – я в детстве собирала, а потом надоело, но коллекция осталась хорошая. Или книги, или что хочешь!
Костя молчал, оглядываясь – казалось, он не хотел посмотреть ни марки, ни книги. Но Лера-то чувствовала его смущение, скованность в непривычной обстановке и ничуть не обижалась на него.
– У тебя здесь очень хорошо, – сказал он наконец – так искренне, как только он умел говорить. – Спасибо, что пригласила.
– На здоровье! – засмеялась Лера. – Приходите к нам еще.
Мясо было нежное, парное и приготовилось очень быстро. Уже через полчаса по всему дому пошел такой аромат, от которого текли слюнки. Пока запекалось мясо, Лера накрывала на стол, а Костя смотрел на нее, не отводя глаз, сидя в глубоком кресле-качалке.
– Ты знаешь, ведь сегодня Рождество, – говорила Лера, с хрустом разворачивая белую, вышитую крестиком скатерть.
У них все белье было крахмальное и отутюженное, маме никогда не лень было этим заниматься, не то что Лере. И вышивать крестиком маме было не лень, и печь воздушные пироги – вот и сейчас один ждал своего часа на шкафу, прикрытый салфеткой.
– У нас дома тоже Рождество празднуют, – сказал Костя. – Только не это, а православное, седьмого января.
Лера тут же рассказала про тетю Киру и дядю Штефана, а заодно про тетину старенькую дачу в Малаховке, куда она ездила летом, а заодно про елочные игрушки, которые остались у них еще с дореволюционных времен.
Потом она водрузила на стол истекающее соком мясо и пригласила Костю:
– Прошу, волшебный гость!
Вино «Киндзмараули» она тоже купила заранее – в винном на Трубной площади, где ради одной бутылки для любимого мужики пропустили ее без очереди.
Костя налил вино в круглые бокалы на тонких ножках и сказал:
– Я хочу выпить за тебя, Лерочка. За то, что ты необыкновенная!
Лера выпила полбокала, ей было так хорошо за своим столом, рядом с Костей, она готова была сидеть так до бесконечности в приглушенном свете двух бра в виде золотых рыбок.
И вдруг, совершенно непонятно почему, она почувствовала смущение. Как будто калейдоскоп повернули, и сразу сложились в другой узор разноцветные стеклышки.