Через несколько минут Хикки довольно потер руки и отключил терминал. Теперь он смотрел на свой громоздкий пульт гораздо более уверенно, чем раньше. Разумеется, признаваться менеджеру в том, что «Олдридж» он видел только «на картинке», было глупо. Уходя со службы, Хикки позаботился о том, чтобы не остаться без потребной информации – возможностей у него было более чем достаточно.
Интерком вновь запел голосом Ирэн Валери.
– Командир, с вами хочет говорить старший выпускающей смены…
Рука Хикки скользнула по пульту, и перед ним возникла розовая, лоснящаяся от доброго корма физиономия таможенного чина.
– Сдвиньтесь правее, – недовольно проворчал тот, – вы не в «картинке». Точнее, не полностью.
– Вообще-то должен влезать целиком, – любезно отреагировал Хикки. – С кем имею?..
– Оперативный советник Трулли. Вот, теперь вы похожи сами на себя. Вы Махтхольф?
– С вашего позволения – полковник Махтхольф.
– Вижу, не слепой. Ну, все, – таможенник шмыргнул носом и исчез. – Счастливого пути, – донесся его слабеющий голос из пустоты.
Хикки покачал головой. С цивильными чинами таможенной службы судьба свела его в первый раз. Глядя на лопающегося от жира красавца, он вспомнил те тысячи историй, что рассказывали ему приятели из 2-го Управления, занимавшиеся коррупцией в рядах служащих фискальных ведомств различных уровней и рангов. Тогда ему что-то и не верилось… но теперь!
– Внимание по экипажу, – позвал Хикки. – До окончания курсового разгона рабочих мест прошу не покидать. Если понадоблюсь – я у себя.
«Во я прилип, – весело подумал он, – аж самому смешно. Вот и пошла коммерческая служба. Анекдот какой-то.»
Три часа спустя «Олдридж» прополз мимо поста Аврора-внешний и, содрогнувшись всем своим пузатым телом, взревел маршевыми двигателями. Разгон был недолгим. Передав по экипажу готовность два, Хикки сделал глоток и поднялся из кресла.
Он прошел в самый нос корабля, спустился по скрипучей короткой лесенке и отомкнул своим ключом дверь штурманской рубки.
– Как жизнь? – поинтересовался Хикки, ныряя в зеленоватый полумрак тесного, плотно забитого панелями и пультами помещения.
Ругач дернулся ему навстречу, но, вновь вспомнив, что он уже не на Флоте, вернулся в кресло.
– Нормально, – отрапортовал он. – Работа несложная.
– Ага, – хмыкнул Махтхольф, осматриваясь в поисках второго кресла, – по прямой, я слышал, любой дурак сможет. У нас, кажется, всего два поворота?
– Вы знаете? – удивился штурман. – Вы тут уже летали?
– Для этого мне и летать не нужно. У меня первый класс. И за штурвалом – тоже… сто сорок семь боевых и все прочее дерьмо.