Еще раз поглядев на тело убившего себя юноши, я отошел к воде. Два плота, достаточно большие, чтобы выдержать лошадь, были уже готовы. Рокас разматывал длинный канат, висевший до того на боку его жеребца, а Бэрд, морщась, пробовал рукой воду.
– Не жарко, – сообщил он и принялся расстегивать на себе куртку.
– Ты что, решил плыть на ту сторону? – изумился я.
Бэрд мрачно махнул рукой и стянул с себя высокие морские сапоги с отворотами.
– Ты видишь, какое течение? – спросил он. – Единственный способ переправить плоты – это тянуть их вдоль линя.
Сняв с себя все, кроме облегающих кожаных штанов и шерстяной фуфайки, он передал одежду Нуарону, который с тремя другими наемниками уже ждал на спущенном на воду плоту. Затем Бэрд подошел к самой воде и принялся размахивать руками, чтобы прогреться. Когда он закончил, Рокас передал ему конец – Бэрд обвязал его вокруг пояса и бросился в воду. Бормоча себе под нос проклятья, я наблюдал, как он борется с сильным течением. Несмотря на все усилия, его сносило вниз, но через несколько минут Бэрду все же удалось достичь противоположного берега. Ухватившись за ветку росшего над самой водой дерева, он выбрался на сушу и бросился бежать вверх по течению. Оказавшись почти напротив нас, Бэрд быстро привязал конец к стволу могучего дуба и замахал руками. Нуарон тотчас же оттолкнул плот от берега. Двое наемников перебирали туго натянутый канат, а он помогал им длинным шестом. Вскоре плот уткнулся в мокрый песок на том берегу, и я наконец облегченно вздохнул – стягивая с себя мокрое, Бэрд принялся переодеваться.
– Холодно? – сложив ладони рупором, прокричал я.
– А ты как думал? – отозвался Бэрд.
Переправа заняла больше трех часов. Когда наконец последняя лошадь оказалась на противоположном берегу, мы, вымокшие и до смерти уставшие, укрылись в глубокой сырой лощине, где уже доваривалась густая рисовая похлебка со свининой. Последним на берег выбрался Рокас, переправлявшийся так же как и Бэрд, вплавь, только теперь уже для того, чтобы забрать с собой канат, который мог послужить нашим преследователям свидетельством того, что мы идем не на восток, а в противоположную сторону. Плоты мы развязали и бросили в реку – стремительное течение тотчас же унесло бревна вниз.
Рокас молча переоделся в сухое и принял от Уты первую плошку сдобренного травами горячего варева. Бэрд протянул ему флягу с ромом.
– Предпоследняя, – лаконично заметил он.
Кивнув, Рокас уселся на кожаный мешок с крупой. Бэрд поглядел на меня – и на его почти юношеском лице вдруг прорезались мелкие морщинки.