– Я левого, – решил я.
Шейл кивнул и поднял тяжелую винтовку. Еще двое! Мы расстреливали их, как на охоте; и буквально сразу же после наших выстрелов загремели карабины на стенах. Я глянул вниз – солдаты, безрассудно высунувшись в промежутки меж зубцов на стене, в упор убивали штурмующих. Отчаянно крича, те срывались на мокрый уже от крови мост, валилсь в воду, кто-то побежал обратно к лесу, но тотчас же зарылся носом в дерн, сраженный пулей кого-то из наемников. Бахнуло несколько мушкетных выстрелов, но они никого не задели: умирая под шквалом огня, монахи стреляли наобум.
Эйно выжидал.
– Там действительно пушка, – сказал он, когда стрельба на стене утихла. – И я попытаюсь ее достать… но для этого они должны выдвинуться чуть вперед, чтобы мне было лучше видно.
– Первая волна, кажется, отошла, – заметил Шейл, отвинчивая пробку своей фляги. – А лучники уже на небесах. Интересно, что они намеревались здесь поджечь?
– Думали, что по двору раскидана солома, – усмехнулся Эйно, продолжая глядеть в прицел. – Н-да-а… теперь они убедились в том, что мы не спим. И еще в том, что таскать на себе железяки – пустое дело. Мушкетную пулю, да на большой дистанции, крепкий панцирь еще удержит, но карабинную – никогда, разве на излете. Знать бы, сколько их там всего?
– Немного, наверное, – предположил я, рассматривая лес.
Эйно сплюнул на пол и достал свою трубку с длинным тонким мундштуком.
– Мы, конечно, могли бы сделать вылазку, – задумчиво произнес он, – но она нам тактически невыгодна.
– Совершенно верно, хозяин, – отозвался Шейл. – Если мы их перепугаем, они уйдут и вернутся сюда с гораздо большими силами, а нам нужно продержаться, вымотав их как можно сильнее.
– Тебя хорошо учили в корпусе, – согласился Эйно. – Да, нам нужно продержаться около трех суток – может быть, больше, может быть, меньше. Плохо, конечно, что у них пушка, но она, как я смог заметить, небольшая, а ворота крепкие, таким ядром их не возьмешь, тут нужно серьезное орудие и серьезный заряд пороха. Или же конический снаряд с большой начальной скоростью. Ворота окованы сталью в несколько слоев, общая толщина там чуть не в полтора пальца – если бы я хотел разнести их с гарантией, я взял бы снаряд с каленым сердечником, а до таких они еще точно не додумались, где им, за молитвами, о таких вещах думать…
Меня вдруг посетила мысль, от которой я захохотал, как деревенский увалень, увидевший на ярмарке клоуна.
– После знакомства с нашей «перечницей» этим ублюдкам придется долго лечить не только свои тела, но и души…
Эйно посмотрел на меня с искренним недоумением, но потом до него все же дошло, и он улыбнулся: