– Лежать! – неожиданно рявкнул Эйно, сбивая с ног оказавшегося рядом с ним Визеля.
Над нами пролетели несколько пуль, выпущенных теми, кто успел прорваться во двор. Я свалился на землю, быстро откатился в сторону, под прикрытие тени стены и ужаснулся: из каморки, в которой повар держал свои сети и прочие рыболовные снасти, валила целая толпа! Бэрд укладывал их кучами, каморка, по-видимому, уже превратилась в набитую фаршем мясорубку, но они лезли, как заведенные, едва успевая сделать в нашу сторону один бестолковый выстрел – и сразу умирая, разорванные на куски страшными пулями, летящими на них из-за «мешочного» бруствера.
Атака прекратилась так же неожиданно, как и началась, и я с изумлением обнаружил, что успел расстрелять весь магазин своего карабина.
– Внимательно на стенах! – гаркнул Эйно, не спеша почему-то вставать на ноги. – Это мог быть отвлекающий маневр!
– Боюсь, вы переоцениваете нашего неприятеля, князь, – услышал я совершенно спокойный голос Даласси. – Таких стратегических гениев у кхуманов просто нет: они нагнали сюда огромную толпу молодых фанатичных монахов, которые готовы лезть под пули, вот и все.
– Снаружи спокойно! – крикнул кто-то со стены.
Эйно наконец поднялся и двинулся к самодельному редуту, который возвел по моему совету Бэрд. Подготовился он основательно: стены сооружения были сложены из двух рядов мешков, сверху лежали толстые, хотя и немного подгнившие доски, вполне еще способные защитить от не слишком крупных осколков.
– Доктора! Доктора сюда! – вдруг крикнул кто-то внутри укрепления, и я поспешно бросился вперед.
Навстречу мне уже выволакивали рослого солдата с окровавленным плечом. Его левая рука висела плетью, и я сразу подумал, что дело тут, пожалуй, плохо. Не обращая внимания на остальных, я помог довести его до башни и тут же кинулся к своей сумке, в которой лежали хирургические инструменты и лекарства.
Прибежавшая следом Ута умчалась на кухню за кипятком, который по распоряжению Доула должен был наличествовать в любое время.
– О, проклятье! – возопил доктор, увидев раненого. – Мооле! Как же это тебя?
– В щель влетела, – простонал наемник, укладываясь на топчан. – Что там… руку-то хоть не отнимете?
– Сустав не задет, – сухо определил Доул, когда я срезал с раненого рукав его куртки и разодрал фуфайку. – Так… спирт. Кипяток. Вина ему, да побольше. Держись, Мооле, сейчас будем в тебе ковыряться…
С круглой мушкетной пулей мы провозились два часа. В конце концов, зашив рану и наложив лубки – оказалась задета кость, – мы вернулись к столу. Мооле, накачанный вином по самую макушку, спал в складной походной кровати, придвинутой поближе к теплу очага. Посмотрев на свой хронометр, я выпил стакан вина и свалился прямо там, на второй койке, принесенной слугами. Засыпая, я слышал, как Эйно и Доул невозмутимо рассуждают об изменении ставок.