Слуги принесли наверх небольшую печку и котел с кашей. Мы с Шейлом кое-как заложили мешками две бойницы, оставив на всякий случай лишь одну, прикрытую до середины, и сели ужинать. Снизу поднялся Даласси, чумазый от оружейной смазки.
– Барон просит разрешения немного поспать, – сказал он.
– Пожалуйста, – пожал плечами Эйно. – Сейчас он нам не нужен. Я готов спорить, что до света они на стены не полезут.
– Я тоже так думаю, – согласился Даласси. – Спешить им некуда. Кажется, мы влипли в ловушку. Надо было забирать Череп и уходить.
– Куда? – поднял на него глаза Лоттвиц. – В море?
Даласси молча покачал головой и ушел.
Я без всякого аппетита съел свою порцию каши, изрядно сдобренной битой курятиной, и лег возле печки на мешки. Наступала ночь, и я совершенно не знал, доживу ли я до утра. От печки шло расслабляющее тепло, постепенно погрузившее меня в дрему. Сквозь сон я слышал откуда-то взявшийся голос Уты, какую-то возню с патронными ящиками, потом уснул окончательно, но ненадолго – проклятые пушкари решили, что отдыхать нам не стоит, и выпалили наобум в темноту. Ядро бахнуло об стену крепости, наделав много шума. Я подскочил, принялся тереть руками глаза и с удивлением обнаружил, что сон пропал напрочь.
В темноте слабо тлел уголек в трубке князя.
– Чего ты? – удивился он.
– Ничего себе, – почти хором ответили мы с Шейлом, который, разумеется, подскочил одновременно со мной. – Чего…
Шейл, впрочем, тотчас же уснул – его нервы были явно крепче моих. Набив трубку, я высек огня и посмотрел на хронометр. К моему изумлению, дело уже шло к рассвету! Мне почему-то казалось, что спал я никак не более получаса.
Покуривая, я глянул в бойницу. Ночь была ясной, далеко в небе слабо светилась вечерняя луна, совсем узкая в своей нынешней фазе. Я сидел, прислушиваясь к негромкому посвисту ветра, и думал о том, что в Пеллии сейчас, наверное, жара, голые мальчишки ныряют возле коммерческой пристани Альдоваара, собирая в свои рубашки съедобных моллюсков, которых они потом варят в закопченной железной бочке на мысу Фог. В кронах деревьев щебечут яркие птицы, а по набережной фланируют такие же яркие молоденькие девушки, мечтающие встретить щедрого кавалера.
Неожиданно Эйно пружинисто поднялся на ноги и сел возле бойницы. В его руках появился бинокль. Несколько секунд он пристально всматривался в сторону моря, потом бросил бинокль на мешок и помчался вниз.
«Что он там увидел? – встревожился я. – Неужели „Брин“? Но это же невозможно, он должен придти только вечером…»
Подняв его бинокль, я принялся обшаривать горизонт, и точно – далеко во тьме, на границе темного моря и чуть более светлого неба я различил две небольшие звездочки.