Эйно упал на землю, схватил меня за ноги и сильно дернул – я свалился рядом с ним, не понимая, откуда, собственно, в нас палят,но зоркие глаза князя уже различили в темноте врага, и он открыл огонь с обеих рук. Пистолеты рявкнули, выплюнув во мрак две короткие струйки огня, и парковые кусты ответили нам коротким, перешедшим в предсмертный хрип, воем.
– В обход! – прошипел Эйно – но мы опоздали.
Сразу четверо появились в окнах, и буквально шквал свинца изрыл дерн вокруг нас. Впервые в жизни я действовал впятеро, вдесятеро быстрее, чем думал – наверное, сказалась большая практика в Рашеро: троих я снял всего тремя выстрелами. Правда, расстояние было мизерным, и промахнуться я не мог, но никогда еще я не продергивал затворное кольцо тяжелого штуцера с такой впечатляющей скоростью. Четвертого, по-видимому, уничтожил Эйно.
Бой занял буквально несколько секунд. В наступившей тишине я повернулся к своему господину и увидел кровавую пену на его губах…
– О небо! Вы ранены! Куда они вас? Куда?!
– Это конец… все, Мат.
Эйно застонал и неуклюже сел, держа руку на груди. Из-под его пальцев толчками выходила кровь.
– Сейчас я принесу бинты… вы выживете, нужен только хороший хирург…
– Никаких хирургов. Ю-ю доконает меня еще во время операции… все, Мат, ты должен спешить.
– Куда спешить? – закричал я, не в силах поверить в происходящее – мне казалось, что сейчас, вот сейчас, стоит только захотеть, и наваждение сгинет, а Эйно, князь Лоттвиц, улыбнется, похлопает меня по плечу и встанет. Но он сидел, бледный и подрагивающий, а из его тела быстро выходила кровь…
– Возьми вот это, – он снял с шеи свой неразлучный круглый медальон и протянул его мне. – Теперь это твое. И слушай меня внимательно! Череп в нижнем сейфе. Помоги мне дойти до тепла… Череп в нижнем сейфе… код…
Я занес его в замок и кое-как доволок до кресла. Вата и бинты всегда лежали в одном из шкафов. Оставив их князю, я стремглав пробежал в его кабинет, открыл, ломая пальцы, сейф и вытащил из его чрева полукруглую кожаную сумку и увесистый кошель с золотом, а также неприметную кожаную сумочку для ношения на шее – в ней была бумага, составленная на острове Боур. Затем я взял два пистолета, несколько коробок патронов и вернулся в зал.
– Два трупа спустишь в бак с кислотой, – едва шевеля губами, распоряжался Эйно, – в тот, который рядом с канализацией, ты помнишь? А Череп – в тайник у колодца. Шевелись!
Вытирая рукавом слезы, я подхватил наиболее щуплого из убитых и поволок его через весь парк. На выложенных камнем дорожках оставался кровавый след, но я знал, что с минуты на минуту начнется ливень, который смоет все следы. Бак, о котором говорил Эйно, был устроен специально для таких случаев. В нем была едкая кислота, напрочь растворяющая человека. Врытый в землю, бак был замаскирован крохотной декоративной часовенкой. Открутив запоры герметичной крышки, я свалил покойника в подземную емкость – теперь ее придется скоро чистить, но это уже не важно, главное, как сказал Эйно, скрыть несколько трупов, чтобы их хозяева решили, что кому-то удалось выжить и они удрали с Черепом.