– С вашего позволения я отправлюсь в постель…
– Доброй ночи, – заботливо ответил Эйно.
Горячий душ не только успокоил меня, но и вернул некоторую часть растраченных сил. Сменив мокрое полотенце на толстый халат, я вызвал слугу.
– За ужином я… чувствовал себя усталым, – объяснил я, удивляясь, отчего вдруг мой голос звучит так, словно я оправдываюсь, – а теперь вот захотелось поесть. На кухне, наверное, найдутся остатки господского ужина?
– Повара в этом доме не спят никогда, – бесстрастно отозвался юноша. – Что будет угодно моему господину?
Вскоре он вернулся с подносом, на котором дымилась яичница с вареным мясом, какие-то приправы, лепешки, что-то еще… не вдаваясь в подробности, я принялся за поздний ужин. Моя мысль блуждала довольно далеко отсюда.
У Эйно, князя Лоер, довольно странные способы добычи денег, а ведь про него говорят, что он несметно богат. Досужие сплетни? Но чего стоит содержание одного только этого замка, который разорил бы половину принцев крови в моей несчастной стране? Что же, он всегда зарабатывает на шантаже?.. говорят, опять-таки, что он и вправду имеет патент королевского корсара и может беспрепятственно грабить любое судно, идущее под вымпелом врагов Пеллии. «Бринлееф» создавался именно для этого? Весьма вероятно, но что же тогда означают его путешествия – к нам, на восток, а теперь еще и далеко на запад, к темным берегам страны рашеров? Что все это значит – какую, к примеру, ценность представляет для него хрустальный череп, несущий в себе неведомую, но ужасную смерть?
Я прекрасно понимал, что судьба занесла меня в самый центр торнадо странных, непостижимых тайн и связанных с ними интриг. Иногда мне начинало казаться, что интриги эти древнее, чем сам наш мир… и что Эйно – лишь очередной в длинной цепи таких же посвященных. Вот только – посвященных во что?
Неделей позже мы были уже в столице. Цель поездки я представлял себе слабо – по словам Иллари, она была связана с возникшими у князя финансовыми проблемами. Впрочем, финансы меня волновали мало – я был захвачен желанием посмотреть древний город, резиденцию пеллийских королей, с которой я был уже знаком благодаря множеству гравюр и картин. Ута осталась в замке вместе с ожидавшей отца Теллой. От расставания с молодой актрисой в моей душе остался нехороший осадок, ощущение какой-то недосказанности, что ли – сидя в небольшой каюте пассажирского судна, я не раз вспоминал ее глаза, смотревшие на меня с немым упреком. Я должен был что-то сделать… но что? Я не ощущал себя влюбленным, более того, мне казалось, что для нее я всего лишь новая игрушка. Врать и играть мне не хотелось. Возможно, я был не прав?