Сейчас Леону казалось что скоро, особенно в свете последних событий, настанет тот час, когда подобный вопрос может быть задан, не глядя на чины, допуски и карьерные перспективы. Ощущение близости чего-то чрезвычайно гадкого, преследовавшее Макрицкого в последние недели, здесь, в Праге, вдруг усилилось едва не на порядок.
Он дошел до пересечения Карловой и Гусовой, машинально свернул направо – и почти сразу же увидел нужную ему вывеску.
«Старый Иосиф» оказался крохотным подвальчиком с несколькими дубовыми столами и темной, покрытой специальным тонированным лаком стойкой, за которой на стеллажах ждали своего часа десятки и сотни разнокалиберных бутылок, прибывших сюда со всех концов земного шара.
– Hello, – обратился он к пухленькой девушке в нарядном клетчатом переднике, дремлющей посреди этого великолепия с включенным медиапроектором в руке, – мне должны были передать кое-какую посылку… от пана Уленгута.
Девица встрепенулась, с некоторым недоумением обвела сонным взглядом пустой зальчик, и подняла глаза на Леона.
– Посылку? Для пана?.. Ах, сейчас… Я-ан!
На ее зов из подсобки с готовностью выскочил низкорослый и лысый старикашка с крючковатым носом. Ни говоря ни слова, он очень внимательно изучил физиономию Леона, терпеливо ожидавшего какой-либо развязки, и тихо поинтересовался:
– Пан Макрицкий, если не ошибаюсь?
– Так, пане, – кивнул Леон, немного удивляясь конспиративной обстановке происходящего.
– От пана Уленгута? Он, если мне не изменяет память, близко знаком с вашим почтенным батюшкой?
– Н-да, – согласился Леон. – Но…
– У нас все готово, – старикан взмахнул сухонькими ладошками и снова исчез в дебрях своего заведения. – Пан выбрал прекрасный Порто, – сообщил он, возвращаясь в желтоватым бумажным пакетом: из пакета появилось темное горлышко бутылки, и Макрицкий воочию убедился, что это действительно портвейн весьма почтенной выдержки. – Пан будет доволен…
– Сколько я должен? – на всякий случай поинтересовался Леон, пока девушка упаковывала пакет с бутылкой в нарядную картонную коробку с красноносой физиономией того самого Иосифа.
– Нет-нет, – замахал руками старец. – То – подарок… за все уплачено.
Коротко поблагодарив, Леон взял коробку под мышку и вышел на улицу. В спину ему пристально смотрели на удивление молодые серые глаза, спрятанные в густой сетке старческих морщин…
«Если б не девка, – подумал Леон, невольно оглянувшись на вывеску, – ну подземелье с гномами…»
И – замер.
На противоположной стороне улицы, погруженной в сероватый сумрак тени, стояла Люси. Несколько секунд Макрицкий торчал как вкопанный, разглядывая девушку. Она тоже посмотрела на него, и губы раздвинулись в до боли знакомой улыбке – тогда Леон, дернув головой, резко повернулся и быстро зашагал прочь, к Карловой. В горле у него было сухо. Сев в такси, он назвал адрес и добавил, непривычно для себя резко: