– Меня зовут Халеф, – сказал он как можно приветливее. – Наверное, я скоро буду ходить. Может быть, уже сегодня.
– Может быть, – улыбаясь, согласилась Вири.
Она говорила на его языке с мягким, незнакомым Халефу акцентом.
К вечеру он действительно встал. Шатаясь, цепляясь почти бессильными пальцами за стены, Халеф добрался до туалета в дальнем углу на удивление обширного дома, а потом, отказавшись от помощи Вири, выполз на улицу. Бурк что-то делал у двери угольного сарая. Завидев белого как мел, но счастливого Халефа, он одобрительно хмыкнул и усадил юношу на скамью под деревом с красными цветками.
– Все будет нормально.
– Когда я… вспомню? – щурясь от обилия закатного солнца, спросил Халеф.
– Этого я не знаю, – развел руками Бурк. – Ты остался человеком, а это сейчас главное. Некоторые куски твоей памяти все еще закрыты от тебя червем, и может потребоваться довольно много времени, чтобы ты вновь обрел над ними контроль. Я видел случаи и похуже.
– Какая это страна, судья Бурк? Это Саарел?
– Да, северная область. Солдаты нас не трогают, а ваши так далеко, что мы уже и забыли про них.
– Здесь все так хорошо говорят на языке Сыновей?
– Некоторые. – Бурк нахмурился и, достав из кармана куртки костяную трубочку, принялся набивать ее каким-то белым порошком, который он хранил в мешочке на шее. – Здесь есть несколько семей беженцев… родители Вири тоже жили когда-то у вас.
– И она тоже?
– Она родилась здесь. Я обучил ее нескольким языкам, тут это может пригодиться. К тому же несколько ее сверстников по-прежнему говорят на языке своих предков.
– Я должен вернуться в Страну Верных, – устало произнес Халеф, понимая, что это почти невозможно. – Мне нужно встретиться с представителями местных властей. Может быть, они помогут мне связаться…
Бурк покачал головой.
– Это невозможно. Уж не думаешь ли ты, что кто-то станет помогать тебе перейти через тщательно охраняемые границы? К тому же отсюда ты можешь добраться только до Солдат, и никуда больше – а уж они-то, как ты понимаешь, не станут возиться со Светлым. И вообще, местная власть, – это, в сущности, я. Здесь, на севере, нет ни наместников, ни военных. Только выборные судьи да окружной мытарь, вот и вся власть. Наш люд не очень-то позволяет руководить собой.
Халеф кивнул.
«Мог бы забрести и к Солдатам, – подумал он, наблюдая, как старик тщательно раскуривает свою загадочную трубочку. – Тогда – конец, причем, наверное, сразу. А может, помучился бы… Но вот что странно… если представить себе карту, то получается, что я брел с севера. Что, интересно, я мог там делать? Мы вылетели из Саммерна. Кто мы? Куда мы летели? Нет… нет, ничего не помню».