Они с исступлением катались по земле, меняя одну позу на другую. Но перед тем, как все произошло, Лиза остановила его и надела ему презерватив. Когда все кончилось, она быстро оделась, сняла с него «резинку» и сказала:
– Пойду выкину в урну, а ты выпей пока – отметь нашу бурную ночь.
– Да прекрати, бросай здесь, – возразил Андрей.
– Нет, дети могут наткнуться, надо выкинуть в урну, – упрямо повторила Лиза и скрылась в кустах. Андрей развеселился. Бывает же такое?! Отдалась первому встречному в парке на траве и в то же время о детях беспокоится! Он откупорил бутылку и сделал внушительный глоток – водка обожгла гортань и, попав в пустой желудок, вызвала сильный спазм. Он сморщился от боли, но через минуту по телу разлилось тепло, в голове приятно зашумело, ужасно захотелось спать…
– Эй, Лиза! Ты где? Иди сюда, вместе выпьем, – позвал он ее. Она вышла из-за дерева и присела на корточки напротив. Андрей протянул ей бутылку, но рука ослабела, и он выронил ее – прозрачная жидкость потекла на траву.
– Какой ты неловкий… – сказала Лиза.
Сон все сильнее и сильнее наваливался на него. Андрей безрезультатно пытался побороть это состояние. Ему хотелось еще что-нибудь спросить у девушки, рассказать ей о себе, о своей жизни, но не смог: глаза сами собой закрылись, и он провалился в забытье…
Аркадий слушал повествование Громова очень внимательно, стараясь не упустить ни одной детали, но с каждой минутой все меньше что-либо понимал. Рассказ Громова не вязался с материалами дела, особенно с одной маленькой деталькой, и если бы Арестов не верил другу, то определенно бы решил, что у Андрея на почве пьянства поехала крыша до такой степени, что даже начались серьезные галлюцинации.
– Девушка была с собакой? – спросил Аркадий, после того как Громов замолчал.
– Не знаю, я внимания на это не обратил. Может, собака и была, в кустах где-нибудь бегала.
– Что произошло, когда ты проснулся?
– Я не сам проснулся, меня разбудили, – криво ухмыльнулся Андрей. – Менты меня так настойчиво хотели разбудить, что я потом переломанные ребра простыней фиксировал и мочился каждые десять минут. Очухался я, соответственно, от боли, рядом менты и девчонка эта, Лиза, мертвая лежит. Голова у меня сильно раскалывалась, первое время я вообще ничего сообразить не мог, только в кабинете следователя врубился, что мне крышка.
– Слушай, Громов, если ты ни черта не видишь, с чего ты взял, что в траве лежала именно та девушка, с которой ты любовью занимался? Может быть, это уже другая была. Ты уверен, что это была она?
– Уверен – она это была. Я хоть и плохо вижу, но не абсолютно же слепой, – разозлился Громов. – Юбка на ней была дурацкая, совершенно ей не шла, темная, с огромными светлыми цветами и идиотскими карманами, кофточка на пуговках, светлая, туфельки тоже светлые, волосы темные, очень длинные – редкость в наше время. И почему ты меня об этом спрашиваешь? Ты что, дело не видел? Она сама мне имя свое назвала – Лиза. Убитую как звали? Тоже Лиза.