– Тогда сразу к делу, – Денис уселся в кресло. – Вопрос у нас один – кому вы сообщили о дате экскурсии в Пулковскую обсерваторию?
– Какой экскурсии?
– Школьников из той гимназии, где учится ваш сын, – Рыбаков намерено не хамил и обращался на «вы». Но ни на йоту не поверил разыграному Лизунцом недоумению.
– Я не знаю ни о какой экскурсии!
– Подумайте хорошенько.
– Я сказал, что не знаю! И вообще, что это за спектакль?
– Дай я ему вмочу! – попросил Хоттабыч.
– Подожди, – отмахнулся Денис. – Вы, Тарас Алексеевич, не понимаете, в какую историю попали. Это все гораздо серьезнее, чем ваши финансовые запутки и разборки с «крышей». И даже серьезнее ваших взаимоотношений с ментовкой, когда вы соизволили дать ложные показания против граждан Печенкина и Клюгенштейна.
Лизунец напрягся.
«Ага, – Рыбаков отметил непроизвольное передергивание плеч бизнесмена при упоминании об уголовном деде годичной давности. – Вот этого он реально испугался. Почему?..»
– Правду мы все равно узнаем, – продолжил Денис. – От вас зависит, будет это быстро и легко или долго и неприятно.
– Давай, башмак*, толкуй, – забасил Садист, прижимая ко лбу мокрое полотенце.
– Мне нечего сказать! – коммерсант попытался сесть прямо.
– Тебе твое здоровье дорого? – оскалился Рыбаков, изменив манеру общения. – Кофе не пьешь, зеленым чайком балуешься, травки завариваешь… Если ты так о себе заботишься, подумай о целостности своей телесной оболочки. Здоровые органы в покалеченном теле – это нонсенс.
Лизунец засопел и отвернулся.
Тулип прищурился.
– Давай я ему руку сломаю…
– Подожди. – Денис легко встал и отправился на кухню.
В гостиной он появился через минуту, держа прихватками кастрюлю на три литра, из которой валил напоенный кофейным ароматом пар.
– Переверните его на живот.
Хоттабыч сбросил связаного бизнесмена на ковер, а Садист наступил Лизунцу на шею.
– Смотри! – Рыбаков сел по-турецки и показал коммерсанту большую синюю клизму. – Как сказано в рекламе: «Наслаждение – это предвкушение…» Я даже марку напитка выбрал ту же – «Нескафе». Чтобы все соответствовало слогану. Врубаешься?
Лизунец заелозил по ковру.
– Литр кофе через задний проход*, – Денис подвинул кастрюлю поближе и опустил в нее носик клизмы, – и о здоровом сердце можно забыть. Особенно, если соблюсти пропорции – одна двухсотграммовая банка на полкастрюли. Кишечник, мил человек, тоже накроется. Как тебе такой метод допроса? Интеллигентно, но весьма действенно. За последствия я ручаюсь. Сегодня к вечеру станешь инвалидом. И никто из столь любимых тобой мусоров никогда не поверит, что тебе в зад вогнали банку кофе. В лучшем случае – сочтут фантазером, в худшем – отправят в дурдом.