- Это почему ж?
- Я - раб Божий, обшит кожей.
- Что ж, вера вам не позволяет?
Голос мужика посуровел:
- Ага. Православный я, показывать на разбойников, судить их не могу. То следствие Божие.
- Но и лжесвидетельствовать не имеете права.
- А я, господин товарищ, и не лжесвидетельствую. Все видел, да не скажу.
Кострецов разозлился.
- За отказ от дачи особо важных для следствия показаний можно вас привлечь. Подойдет под статью о недонесении, укрывательстве преступника.
Лицо Никифора окрепло, он огладил бороду.
- Все ваши статьи я назубок знаю. Только отпривлекались вы нонче. Понял, гражданин начальник?
В нем проглянул битый зек, хвативший не один год лагерей. Опер сбавил тон:
- Ну хорошо. Давайте по-человечески. Убили такого же православного, как вы. Он так же, как вы, шел на вечернюю службу в церковь. Шел вместе с батюшкой. - Кострецов кивнул на Феогена в рясе под длинным дорогим пальто.
- Не правда, - прервал его Никифор. - И покойник, и поп этот православные, но иные. А в храм этот я не шел, а проходил мимо него, ежкин дрын.
- Вот как? - озадачился капитан. - Почему же этот убитый и священник Русской православной церкви иные?
- Бесовские. Церковь их отступила от заветов Господа нашего Иисуса Христа.
Сергей усмехнулся про себя верности определения "бесовскими" Ячменева и Феогена. Он поинтересовался:
- Вы сектант?
- Я - истинно православный. - Никифор перекрестился, но не на купол храма с крестом и пошел со двора, не оборачиваясь, ловко ступая кривыми ногами в стоптанных сапогах. Кострецов посмотрел ему вслед, повернулся к подошедшему Топкову.
- Сергей, - начал докладывать тот, - скорее всего, удары ножом нанес по виду блатной: чубчик, тяжелая челюсть, узкие глаза.
- Красивую девушку: огромные серые глаза, блондинка, тут никто не заметил? - прервал его капитан.
- Нет.
Кострецов поглядел на прибывшую бригаду ОВД, захлопотавшую около трупа.
- Поехали, Гена, в отдел дальше кумекать.
Они сели в "жигуль" Топкова и отправились к себе вязью чистопрудных переулков. Кострецов молча дымил, забыв, что Гене с раной в груди от этого несладко.
В отделе Кость, сев за свой стол, продолжил ожесточенное курение. Наконец сказал:
- Похоже на "обратку", как блатные выражаются.
- Ответное за Пинюхина убийство?
- А что же? Да с назиданием: режут Ячменева на глазах его подельника Шкуркина. И словно для пущей символики - прямо на церковном дворе.
- Что-то интересное тебе этот длиннобородый мужик сказал?
- Отказался наотрез. Сектант какой-то. А рассмотрел все наверняка получше бабушек. Глаза у него - даже меня пробрало. Ну, а старушки что? Точно видели, как блатной дважды в спину Ячменеву засадил?