- Да, подросли щурятки. И славно нахапали, до сих пор то наследство пулями делят.
- Не поделят, - мрачно сказал Гена.
- Почему? - серьезно спросил его капитан.
- Потому что костью подавятся.
Бывший университетский студент Топков, такой же бессребреник, как его старший напарник опер Кость, обыграл это прозвище, прилипшее к Кострецову из-за его упертости еще в школьных драках. И капитан смущенно опустил глаза, начал вытаскивать из стола папки, показывая, что на сегодня их служебная беседа закончена.
Глава 2
В своей отделанной по евростандартам квартире на Арбате, где квадратный метр стоит почти три тысячи долларов, архимандрит Феоген Шкуркин раздумывал о едущей к нему с дачи старой подруге Марише. Он прятал ее все лето там, в своем кирпичном коттедже на Рублевском шоссе, чтобы давний грех не выплыл наружу.
Начинал церковную карьеру Шкуркин в восьмидесятые годы монахом при офисе Троице-Сергиевой Лавры. Место было ходовое: принимать знатных гостей и иностранцев. Но не вышло у Феогена сработаться с начальником офиса, то есть делить почет и доходы, как бойкому Шкуркину хотелось. Начальник сбагрил его духовником в отдаленный женский монастырь. Там Феоген увидел монахиню Марию, которая теперь стала Маришей.
Прошлое Мариши не удалось до конца выяснить Феогену на ее исповедях, которые быстро приняли двусмысленный, страстный характер. Эта крутобровая девушка с серыми глазами-озерами, точеной фигурой, которую не могло скрыть мешковатое монастырское одеяние, когда-то водилась в Москве с наркоманами, потом связалась с сектантами и наконец горячо обратилась в православие.
Мариша делилась с духовником своими наваждениями - сплошь эротического характера. Развратные сцены якобы преследовали девицу во сне, и она, описывая их, просила расшифровать Феогена, что именно они ей пророчили. Например, она рассказывала, как берет во сне мужской член в рот, и тут же интересовалась:
- Как же возможно - в рот? Ведь мы принимаем этими губами святое причастие.
Или живописуя, как с ней сношаются через заднепроходное отверстие, задавала якобы бесхитростный вопрос:
- Ведь это содомский грех! Или с женщиной можно совокупляться и в это место?
Феоген, парень в соку, потел от ее рассуждений. А что он, монах, знал и в таких делах мог "расшифровывать"? Правда, насчет заднепроходных отверстий он достаточно наслушался в церковной среде, где гомиков хватает. И Феоген подхватывал:
- Не положено отдаваться в зад женщине.
- А если это муж и жена - одна плоть? - вела дальше Мариша. - Разве не все им дозволено в ласках?