Лестрейд нахмурился и некоторое время молчал. - Я предлагаю вам, Лестрейд, освободить мисс Лайджест от обвинений и заняться поисками настоящего убийцы, - сказал я ему, - а я по мере моих сил помогу вам в этом.
Он покачал головой: - Я не могу этого сделать! То, что вы говорите, мистер Холмс, звучит красиво и, признаться, убедительно, но мне нужны только факты, а не догадки. - Это больше, чем догадки - это разумные доводы! - И тем не менее! Мы здесь в полиции много работали и имеем стройную версию, которая не может быть признана неправильной из-за нескольких ваших зацепок. Если хотите повлиять на ход следствия, мистер Холмс, предложите мне альтернативу - другое объяснение всех известных фактов с доказательствами, уликами, показаниями свидетелей и именами. Если в этом новом объяснении появится новый убийца, мы его арестуем, а мисс Лайджест освободим с извинениями...
Когда вечером мы с Уотсоном прогуливались по парку, я рассказал ему о своей беседе с Лестрейдом. - Выходит, в полиции не верят, что леди Элен не убийца? - спросил меня Уотсон, раскуривая сигару. - Не знаю, - ответил я, - скорее всего Лестрейду просто удобно так думать: доказательства броские, дело "кровавое", огласка широкая... Да и за обвиняемым далеко ходить не надо - уникальный по своей сенсационности экземпляр лежит в обмороке с ножом в руке. Сами понимаете, такое бывает нечасто, а если бывает, то делает инспектору хорошую славу. - А вы сами, Холмс, можете поклясться, что она невиновна? - Да, в том, что она никого не убивала, я абсолютно уверен. - И что вы собираетесь делать? - Придется доказать, что сэра Чарльза убил другой человек... Видите ли, Уотсон, я надеялся, что мне удастся с помощью элементарной логики освободить мисс Лайджест от обвинений и заставить Лестрейда возобновить следствие. Теперь придется искать новые доказательства, а моя клиентка все это время будет под арестом. - И в чем разница? - Ну, Уотсон, вам как литератору следовало бы понимать такие вещи, улыбнулся я. - Для меня нет особой разницы, но для мисс Лайджест это дело чести. Она находится в неприятной, унизительной ситуации, и каждый новый день эту ситуацию усугубляет.
Уотсон кивнул и некоторое время задумчиво курил. - А знаете, Холмс, - вдруг сказал он, - если бы не ваша уверенность, я бы, наверное, мог поверить, что мисс Лайджест убила сэра Чарльза. - В самом начале вы, помнится, говорили, что не сомневаетесь в ее честности, - заметил я. - Да, но... Холмс! Вы видели, как она реагировала на смерть отчима? Если бы она была полностью парализована, на ее лице отразилось бы и то, наверное, больше эмоций. Готов поспорить, она и на похоронах не проронила ни одной слезы! Она словно и не пытается никого убедить в своей невиновности! - Что верно, то верно, - согласился я, - но было бы гораздо подозрительней, если бы она постоянно стенала и плакала - она ведет себя естественно и не пытается играть перед публикой! Но вообще-то, Уотсон, вы правы: при ее выдержке и уме она вполне могла бы совершить убийство, но при этом, уж конечно, не упала бы в обморок.