Лошади рванули одновременно и некоторое время шли бок о бок, но потом я обогнал мисс Лайджест и первым доехал до условленного финиша. Обернувшись, я увидел, что мисс Лайджест ездит по кругу и пытается заставить своего коня идти прямо. - В чем дело? - спросил я, возвращаясь. - Ему в голову вдруг пришло добровольно сойти с дистанции! - ответила она, продолжая бороться с жеребцом. - Какого черта он не едет прямо?! Ну вот, наконец-то! Не удивлюсь, если он также внезапно решит бежать исключительно прямо.
Смолл, словно поняв ее слова, рванулся вперед и помчался с оглушительной скоростью. Мисс Лайджест удалось остановить его только через несколько сот ярдов. Она крикнула мне, чтобы я ехал к ней. - Теперь мы с ним, кажется, лучше понимает друг друга, - сказала мисс Лайджест, направляя коня. - Перестаньте смеяться, мистер Холмс! Смолл больше так не будет. Правда, Смолл? Вот видите, он кивает. - Это еще ничего не значит. В прошлый раз он так кивал, когда собирался вас сбросить. - Ничего подобного, теперь он меня слушается. Замечательный конь!
Мы находились в ложбине между холмами, и один из них загораживал мне вид на то, что было за ними. - Что за этими холмами, мисс Лайджест? - спросил я. - Еще одна равнина? - Совершенно верно, равнина. Не такая большая и глубокая, как эта, но тоже очень живописная. Кстати этот проход тоже очень неплох. Посмотрите, какие деревья там наверху! Они почти свешиваются вниз и держатся только кончиками корней.
Мы неторопливо проехали ложбину, наслаждаясь тенью и прохладой. Было удивительно тихо, и только стук копыт легким эхом отдавался позади. Здесь, между двух холмов, чувствовалось движение воздуха, и иногда легкий ветер колыхал ветки висящих над тропинкой кустарников и деревьев. Пахло травами. Мисс Лайджест ехала впереди, и я видел, как несколько прядей ее волос выпали сзади из-под шляпы и покачивались в такт лошадиным шагам.
Новая равнина действительно была меньше, но она была полна цветов. Я с удовольствием вдохнул их горячий аромат.
Когда дорога стала шире, мы с мисс Лайджест вновь поехали рядом. - По-моему, - вдруг сказала она, - моему коню нужна пробежка. Я, пожалуй, проеду небольшой круг, а вы можете подождать в тени от этого вяза. Посмотрите, как вашей лошади понравились здешние цветы!
Она толкнула Смолла в бока, и он, словно того и ожидая, помчался во весь опор. Я, по совету мисс Лайджест, отъехал в тень дерева, разрешил своей кобыле спокойно жевать траву и смотрел, как мисс Лайджест позволяла своему коню вытворять всякие фокусы и, совершенно не сдерживая его, носилась по равнине. Неожиданно я представил себе, как почтенные старушки стали бы комментировать эту сцену, и невольно улыбнулся. Однако эта улыбка быстро сошла с моего лица. Я подумал о тех нападках, которым мисс Лайджест всегда подвергалась со стороны недалеких обывателей, и мне было горько сознавать, что ее исключительность, призванная сделать ее жизнь легче и ярче, приносила ей неприятности и беды. Воистину, wir sind gemohnt, dass die Menschen verhonen was sie nicht vertehen*. Но я понимал ее! Я ощущал это каждую минуту, когда был с ней. Однако самым странным было то, что и она тонко чувствовала меня, легко понимала и принимала мой, надо признаться, весьма трудный характер. И вот именно в те самые моменты, когда все произносимые слова передавали больше, чем могут передать слова, когда наше понимание становилось почти осязаемым и когда я должен был бы радоваться этому редкому по своей прелести общению, гдето в глубине моего существа зарождалось нечто, что отдавалось тревогой в мозгу и тяжестью в сердце. Необъяснимость этого чувства тяготила меня, и я испытывал странное волнение, опасение за себя, за то, что происходило со мной, когда эта женщина вот так скакала по равнине... Ничего подобного со мной никогда не было, и ясность собственных эмоций была для меня так же естественна, как ясность рассудка. Теперь, когда мой рассудок был бессилен в том, что касалось моих чувств, я ощущал себя беспомощным... И что это за странный букет: неистощимый интерес, глубокая симпатия, какая-то внутренняя теплота и... нежность?.. Внезапное решение чуть не вышибло меня из седла - ведь это и называется любовью! Моя спина похолодела, а на лбу выступила испарина. Так неужели я влюблен? Эта мысль определенно не укладывалась в моем мозгу, и я чувствовал себя, как пойманный кролик... - Мистер Холмс, - голос мисс Лайджест вырвал меня из забытья, - мистер Холмс, что с вами?