Не поможет вам бегство, если вы бежите от смерти…
Коран. Сонмы. 16 (16)
– Вы помните моего отца? – спросил Юлиус. Араб покосился на него и сделал неопределенный жест, словно месил что-то кулаком.
– Не понимаю, – признался Юлиус. – Отец писал о вас… «Если бы Муамар ушел, пустыня поглотила бы меня, как глотала она тысячи подобных мне». Вы его спасли от смерти?
Проводник покачал головой.
– Возможно, он оценивал это именно так… Я искренне вам благодарен. К сожалению, я никак не могу вас вознаградить, я беден и к тому же не совсем свободен…
Араб посмотрел Юлиусу прямо в глаза. Постоял, потом решительно указал пальцем на север и кивнул.
– Вернуться?
Араб снова кивнул, это могло быть только утверждение.
– Это невозможно.
Снова энергичный кивок, снова палец на север.
«Если бы каждый, кто шел с нами, знал о предстоящих трудностях, о том, какова пустыня на самом деле и что она скрывает в своих отвратительных прожаренных солнцем недрах, эта экспедиция не состоялась бы. Только я да Муамар пошли бы туда снова, но он покинул меня, а я немощен и окружен стеной непонимания»…
Отец писал это, вернувшись отсюда.
Он вернулся живым.
Что мешает вернуться живым его сыну?
– Нет, мы не будем возвращаться, – решительно сказал Замке. – Мы должны дойти до конца. Вы можете объяснить, куда и как мы движемся?
Муамар издал короткий глухой звук, более всего напоминавший смешок, и отвернулся, всем своим видом демонстрируя окончание беседы.
– Что за дерьмо, – сказал в сердцах Каунитц, растирая правую щеку – после контузии в Норвегии она у него немела. – Мы едем, сами не зная куда. А если этот молодчик приведет нас к своим головорезам на верблюдах?
– У нас пулеметы, – возразил Богер.
– Ночью мы будем дрыхнуть, они подкрадутся и перережут нам глотки.
– Муамару можно доверять, но доверять с оглядкой, – сказал Фрисснер, – И бояться его не следует.
– Черт с ним, с этим сумасшедшим арабом. Скажите мне лучше, что это такое?
Все посмотрели в ту же сторону, что и Каунитц.
– Я ничего не вижу, приятель, – сказал Макс.
– Смотри внимательнее. Вон там, где чахлый кустик торчит из песка.
Фрисснер прищурился и действительно увидел… Зыбкое дрожание воздуха, но не просто жар от раскаленного песка, – а вибрация, радужными волнами разбегавшаяся по воздуху. Незримое на миг становилось то зеленым, то ярко-оранжевым, то вспыхивало сразу всеми цветами спектра.
– Метров триста, пожалуй, – оценил Каунитц. Фрисснер повернулся и окликнул ученого:
– Господин Замке! Скорее сюда! Солдаты тоже увидели – они бросили свои нехитрые занятия и повскакивали с мест.