Годи открыл сундук и у него захватило дух. Такого количества драгоценных камней одновременно – алмазов, рубинов, изумрудов и сапфиров – он не видел никогда. Первым его порывом было – потуже набить самоцветами карманы куртки. Но он тут же остановил себя: что толку в глиняных черепках, если даже их и полные карманы?
Он принялся перебирать драгоценности, любуясь мастерством ювелиров древности, украсивших изумительных размеров камни в серебряные, золотые и платиновые узорные оправы.
Он понял, что открывать другие сундуки уже не имеет смысла. В то же время он понял, что пользуясь чуждым зрением он никогда не сумеет должным образом оценить то, что попало ему в руки. И все же не восхититься алмазом в кулак величиной, покрытым тонкой платиновой сетью с крупными ячейками, он не мог. И он понял, что будет несчастлив, если ему придется оставить это чудо здесь. А в завещании сказано, что он должен взять столько (или меньше), сколько нужно ему для счастья… Он сунул камень в карман, в другой – горсть других камешков и, прихватив с собой нового, перепончатокрылого, слугу, двинулся к выходу.
Выйдя на свет, он с замиранием сердца сунул в карман руку и нащупал гладкую поверхность. Однако, гладкая поверхность может быть и у покрытой глазурью глины. Он вынул из кармана его содержимое и облегченно вздохнул: в руке его, словно смеясь от радости, что наконец-то видит свет, играл всеми цветами радуги божественной красоты алмаз.
Вот и вся история. Годи продал несколько маленьких камешков, приобретя на вырученные деньги средних размеров особняк, что и позволило ему, комфортабельно устроившись, заниматься частной практикой. Нетопыря же он, в честь любимого напитка, окрестил экзотическим именем «Джино» и стал очень дружен с ним, хотя нет-нет да и вспоминал с сожалением вороного красавца Сидора.
На мои просьбы показать гигантский алмаз, Годи ответил, что собирается использовать его в магических целях, а в этом случае ничей взгляд не должен касаться камня до самого дня колдовства.
Годи и Джино привязались друг к другу. Я уже говорил, что не раз ощущал привязанность Годи и ко мне. А вот Джино и я друг друга просто-таки возненавидели. «Свойство транзитивности» действует только в математике.
28 октября.
Сегодня мы впервые серьезно поссорились. Разругались так, что я не знаю, как будем мириться. Все из-за этой Наташи Одинцовой.
Виктор взял меня на суд. Длился он больше недели. Я отпросилась с занятий, точнее, Виктор сделал бумагу от своей конторы («ходатайство» или что-то вроде того), что я участвую в процессе в качестве «независимого наблюдателя»; а у нас на юрфаке такие вещи уважают.