– Что же делать… Скажите, чтобы этот верзила меня отпустил, и пойдемте побыстрее все окончить…
– Не спешите, – сказал Рошфор. – Сначала расскажите кратенько, но подробно о внутренних помещениях и их расположении. А еще лучше – рисуйте прутиком на земле. Д’Артаньян, сломайте ему подходящую веточку…
Гасконец, сгорая от нетерпения, быстренько срубил кинжалом подходящий прут и заострил его, словно перо очинил. Незадачливый печатник присел на корточки и, временами опасливо косясь через плечо на Каюзака, возвышавшегося над ним бдительно, словно башня Шатле, принялся чертить прутом по песку, приговаривая:
– Вот тут у них трапезная, тут сестринские кельи… Тут, на втором этаже, держат взаперти девушку… Только имейте в виду, господа: я далеко не во всех помещениях бывал, сами понимаете, так что полного описания дать не могу… И, скажу вам по совести, монастырь построен давным-давно, еще во времена Жанны д’Арк, он весь пронизан потайными ходами, словно порченое яблоко – ходами червей… Там можно прятаться неизвестно сколько…
– Против этого есть хорошее, надежное средство, – без улыбки сказал Рошфор. – Запалить монастырь с четырех концов, тогда все обитатели потайных ходов и комнат выскочат наружу, как ошпаренные, и очень быстро…
– Боже мой, вы способны поджечь монастырь?!
– Отрадно видеть, мэтр Бриссон, что в вас наконец-то пробуждается подлинно христианское чувство… – скупо усмехнулся Рошфор. – Я говорю о крайнем средстве – а монастырь этот, кстати, вовсе не напоминает мирную обитель служительниц божьих, достаточно вспомнить и о вас, и о других гостях…
– Вы обещали…
– Я всегда держу свои обещания, – заверил Рошфор. – Ну, вы готовы, господа? Видимо, все-таки придется разделиться: д’Артаньян с Каюзаком пойдут во двор, а мы с графом будем патрулировать стены снаружи – коли уж тут есть потайные ходы, какие-то из них неминуемо ведут наружу. Слуги могут не справиться в одиночку, хоть они и надежные парни… Вперед!
Мэтр Бриссон как ни в чем не бывало восседал на облучке, когда бочка подкатила к наглухо закрытым воротам. Д’Артаньян с Каюзаком шли за ней, пригибаясь. Сердце гасконца отчаянно колотилось, а рука стискивала эфес.
Печатник заколотил в калитку, и изнутри очень быстро послышался сварливый старушечий голос:
– Кого там черт несет, прости, господи?
– Да кому там быть, кроме меня, сестра Жюстина, – откликнулся Бриссон самым естественным голосом. – Открывайте скорее!
– Что-то быстро вы обернулись…
– А зачем тянуть? Пора завтракать, вот и спешу…
– Все бы вам жрать да жрать, любезный… – и по ту сторону ворот скрипнул засов.