– Капитан, мать твою! – позвала Марина.
– Ну? – безнадежным тоном отозвался Каразин.
– Опусти стекло. Почаще выглядывай. Наблюдай за небом. В этом роскошном заведении наверняка найдется вертолет и не один... Только сначала карту мне подай, живенько!
В машину ворвался ветерок. Одной рукой держа руль, – благо дорога особых сюрпризов не сулила – Марина другой развернула карту, бросая на нее беглые взгляды, без особого труда сориентировалась, где они сейчас находятся, прикинула масштаб. И повернула строго на запад, к Чертову Городищу.
– Нет никакого вертолета...
– Придурок! – рявкнула Марина. – Назад смотри, а не вперед!
– Там тоже ничего пока...
– Ладно. Оторвись на минутку. Вот тут на карте мост... В каком он сейчас виде?
– Полуразрушенный.
– А конкретнее? Проехать можно или никак?
– Откуда я знаю? – огрызнулся он. – Сроду по нему не ездил... и не ходил. Исключительно с реки видел, проплывали под ним... Пройти вроде бы можно, а вот проехать...
– Вот и посмотрим, – сквозь зубы сказала Марина.
Рядом зашевелилась, начала оживать всхлипывающая Айгюль, и Марина скомандовала:
– Сидеть смирно, не хныкать! А то добавлю уже качественно!
– Кажется, вертолет, – сказал капитан напряженно.
– Кажется или вертолет, мать твою?!
После короткой паузы он сказал уже увереннее:
– Точно, вертолет. Высоко. Далеко позади.
– Ну еще бы, – усмехнулась Марина. – Они ж не дураки на рожон переть, когда с нами такая пассажирка. А кто-то еще удивлялся, почему я ее не выпустила...
Машины все так же держались далеко позади. Все было в порядке – пока что... Шарахнулись на обочину встречные всадники, мелькнули удивленные рожи, конь одного из них угодил в канаву и завалился вверх тормашками.
Окружающая природа становилась все менее ухоженной, приобретая несомненные черты дикости: ни следа возделанных полей, лес, скорее, напоминает классическую чащобу, а дорога – заросшую колею, которой пользуются крайне редко. Марину все эти признаки только радовали.
Айгюль прохныкала что-то про горы золота и пригоршни самоцветов, которые ее любящий папенька несомненно отвалит, не жмотясь за возвращение единственного чада. Поскольку при этом она не проявляла поползновений выпрыгнуть из машины и вообще дрыгаться, Марина не стали применять никаких мер физического воздействия. Ограничилась тем, что сказала укоризненно:
– Бедная у тебя фантазия, золото мое... Сиди и не чирикай. Если ты везучая, очень может быть, вернешься когда-нибудь к папочке, а коли нет, так нет...
Резко затормозила на вершине невысокого холма. Распахнула дверцу, стоя на подножке, огляделась.