– Что же вы здесь в таком случае делаете?
– Вообразите себе, исполняю роль свидетеля, – сказал Бестужев. – Да, вот именно. Свидетеля. Помните, я, еще будучи в личине горного инженера, на приисках говорил с вами об отправке очередного золотого каравана? То есть тогда-то вы уже знали, кто я на самом деле, я раскрыл перед вами свое инкогнито… И в том числе поведал вам, что в ящиках у меня – два ручных пулемета, из коих мои агенты намерены задать жару грабителям… Помните?
– Конечно.
– А вы слышали о том, что на нас все же напали в поезде?
– Да, как все вокруг…
– Нападавшие, что интересно, первым делом потребовали от меня выдать им ручные пулеметы из ящиков… а знаете, в чем тут был жандармский подвох, Георгий Владиславович? Да в том, что про эти мнимые пулеметы я сказал вам одному… Вам од-но-му, – с расстановкой повторил Бестужев. – Я вам соврал, будто об этом знают еще несколько человек… У меня было определенное число подозреваемых, и каждому из них я преподнес свою ложь… А потом оставалось смотреть, что за этим воспоследует… Вот тут вы попали впросак…
Наконец-то! Впервые на этой холеной физиономии отразилось беспокойство! Понял, голубчик, что дело обстоит серьезно…
– Ну? – рявкнул, как и следовало по роли, пристав Мигуля. – Что скажете, господин хороший?
Как и ожидалось, Мельников возмутился:
– Я попросил бы вас…
Гэп! Глыбообразный кулак Мигули так грохнул по столу, что и Бестужев передернулся. Зловещим тоном Мигуля протянул:
– Это ты у девки проси, а у меня – отвечай на вопросы! Плевать мне, что ты – губернский секретарь и чего-то там заведующий! У меня ты, гладкий, проходишь как главный подозреваемый по чисто уголовному делу, к каковому, безусловно, относится разбой на путях сообщения! Ишь, секретарь… В столицах бароны с графьями, случается, идут по уголовке… И никто им на нары какаву не подает!
– Ротмистр… – оглянулся на Бестужева Мельников. С радостью подметив в его тоне и глазах откровенное замешательство, Бестужев развел руками, сообщил злорадно:
– Ничем не могу помочь, Георгий Владиславович. Я же говорю, сам здесь – в качестве свидетеля по уголовному делу. Никакой политики в оном не усматривается, а значит, вы всецело в распоряжении господина пристава. Я понимаю, в этом заведении порядки не те, к каким ваша милость изволили привыкнуть на допросах в охранном, да что ж поделать?
– Читай, сучий выползок! – рявкнул Мигуля, выложив перед инженером показания Даника. – Тут про тебя мно-ого прописано!
Мельников – на сей раз без всяких шумных протестов – взял бумагу. Читал очень внимательно. Мигуля бдительно стоял над ним, чтобы, не дай бог, не вздумал сжевать – всякое случалось…