Глава вторая
Подробно и крайне уныло
– Непосредственно после… пробуждения? – понятливо подхватил Баланчук. – Что там могло быть… Поскольку до Аннинска было ближе, какая-то треть пути, туда наши герои и отправились. Ну, разумеется, переполох случился страшный, в приливе пресловутого административного восторга уездная полиция и местные жандармы бросились на дорогу – что было пустым делом, понятно, кто бы их там ждал? – и устроили обыск на железнодорожном вокзале – что было уже далеко не пустым делом, вот только запоздалым. Ибо нападавшие давным-давно, надо полагать, поместились на один из проходящих поездов: их в обоих направлениях с утра проследовало семь. Золото – вещь тяжелая, но компактная, его без особого труда можно разместить в обычном багаже… Бедолагу вахмистра отдали под военный суд, казаки получили страшную выволочку от атамана, а иванихинские работнички – от хозяина. Вся местная агентура была поднята на ноги, в Аннинске и Шантарске начались облавы и прочие сыскные мероприятия, но результат оказался нулевым. Ни малейшей ниточки, ни единой зацепки. Вышеупомянутая дамочка – называю ее так исключительно из вежливости, ибо речь идет об обычной дешевой проститутке, – до сих пор не разыскана, и кое-кто у нас полагает, что среди живых ее уже не числится. Вы хотите знать соображения по сему поводу или сразу перейти ко второму налету?
– Соображения – потом, – сказал Бестужев. – В самом конце.
– Итак-с… Господин Иванихин, и до того не отличавшийся кротостью библейского царя Давида, разошелся вовсю. Мало того, что нажаловался губернатору, еще и отправил депеши в Петербург, где располагает определенными связями…
– Читал, – хмыкнул Бестужев. – В самом деле, крайне эмоционально написано…
– О разносе, который учинило местное и столичное начальство всем, кому только могло, упомяну лишь вскользь, – сказал Баланчук. – И без того понятно, что без разноса, причем лютого, в таком деле никак невозможно… Дело житейское. Гораздо хуже другое. Иванихин, от злости потеряв всякое доверие к власть предержащим, решил действовать самостоятельно. Следующий караван, второй, был им отправлен втайне от полиции, жандармерии и прочих кровно заинтересованных лиц. При нем, знаете ли, как при древнем восточном сатрапе, есть нечто вроде личной преторианской гвардии – с дюжину молодцов, вооруженных до зубов. Законами подобная «лейб-гвардия» не возбраняется-с, коли не совершает ничего криминального. Есть у Иванихина этакий черкесец, на каторге побывал…
– Исмаил-оглы? Я его видел.