– Вон, в шкафу, справа. Был один чистый…
– Прилуцкий тебя не сожрет потом?
– Начнет жрать – сбегу в платную медицину, ха! Давай вместе уйдем на вольные хлеба? А то – поженимся, не уходя. Дарья, мы ж будем гармоничной парочкой – оба привыкли к ненормированному рабочему дню и долгим дежурствам, нервы друг другу мотать не станем…
– Я девушка неопытная, – отмахнулась Даша, накидывая халат. – Мне со столь искушенным развратником и в постель-то лечь будет страшно.
– Так ежели…
– Погоди! – услышав тихое электронное курлыканье, она расстегнула халат и полезла в объемистый внутренний карман за рацией. – Здесь «Ольха», слушаю.
– Второй, – послышался голос Славки. – Был гость, только что. Климовна сыграла на медаль. Чаек и болтовня. Назвался участковым, помахал корочками, но в руки не давал. Был в нашем форменном полушубке старого образца, с рацией на плече. С точки зрения провинциальной советской бабки – убедительная имитация. Поговорили по уму, выложила ему Климовна кучу подробностей… Потом ребята его незаметно повели.
– Все?
– Все. От них еще ничего не поступало.
– Тогда отключаюсь, – сказала Даша. – Можешь не беспокоить, результаты наблюдения подождут до завтра… Конец.
Выключила рацию и удовлетворенно улыбнулась – Гроссмейстер то ли послал кого-то из шестерок, то ли заявился сам проверить, существует ли по данному адресу только что перебравшаяся из Курумана Дарья Шелгунова. Но Вера Климовна, уходившая пять лет назад на пенсию отнюдь не с поста детсадовской нянечки, должна была прекрасно справиться с ролью любящей Дашенькиной мамаши…
– Что за роковые тайны?
– Да ерунда, – сказала Даша. – Рутина. Пошли?
Операционные располагались в другом крыле, а на этажах, где были палаты, уже стояла тишина и безлюдье, народ здесь лежал тяжелый и понапрасну по коридорам не шлялся. В стерильном и унылом сиянии ламп дневного света грязноватые коридоры с облупившейся краской казались и вовсе неприглядными, словно заброшенный бункер. Откуда-то долетали приглушенные монотонные стоны. Даша старалась ступать потише, но засевший у входа на четвертый этаж «рысенок» услышал их заблаговременно и тихо, властно окликнул:
– Стоять! Кто?
– Рыжая, – столь же негромко откликнулась Даша.
– На свет, тихонечко!
Они с Жорой поднялись на ярко освещенную площадку. В начале коридора (заканчивавшегося тупиком) на протяжении добрых десятка метров стоял непроглядный мрак – ведмедевская школа, сообразила Даша, костолом отключил там все лампы, и теперь он с автоматом на изготовку был в темноте, а любой прохожий – под светом. А парень из СОБР – у дверей палаты в самом конце коридора, тоже с автоматом, и в случае чего поднимет трескотню не хуже махновской тачанки. Двух определенно достаточно – прошло три дня, а к раненому не искали подходов, не появилось ни единой подозрительной рожи…