Скрябин докладывал прилежно, но порой откровенно частил, торопясь развязаться с забранным у него делом, как с кошмарным сном:
– Артемьева Анжела Ивановна, девятнадцать лет и шесть месяцев. Студентка второго курса иняза Шантарского госуниверситета. Проживала с родителями, Ломоносова семьдесят пять – шестнадцать. Около десяти часов утра… точное время докладывать? Могу посмотреть… – и без всякой охоты покосился на тощую папочку.
– Не нужно, – отмахнулся Воловиков.
– Около десяти часов утра труп Артемьевой обнаружен в игрушечном домике на детской площадке, во дворе, в квадрате, образованном домами по улицам Кутеванова, Ленина, Черепанова и Профсоюзов. Поскольку детская площадка ближе всех к Кутеванова, да и обнаружившая, Анна Григорьевна Рыбкина, проживала в расположенном прямо напротив площадки доме – Кутеванова, сорок, – дело получило название «убийство на Кутеванова».
– Что за Рыбкина?
– Пенсионерка. Шла за хлебом в магазин, – Скрябин хмыкнул. – Судя по бедной квартирке, спикеру не родственница… «Квадрат» этот расположен примерно в километре от дома убитой. Дома она, кстати, не ночевала, ушла около десяти вечера. «День рождения у подруги». По словам родителей, ночи вне дома проводила отнюдь не впервые. Родители явно смирились. То ли насквозь современные, то ли характер у девки был крутой. Там, кстати, меж мамой и папой какой-то напряг-разлад определенно прощупывался, но время было неподходящее разрабатывать эту зацепочку – два часа после смерти дочки… точнее, это мы им сообщили в двенадцать дня. В общем, шок и аут. Метод убийства идентичен. Удар твердым предметом по шее, перелом шейных позвонков, мгновенная смерть. Потом – два удара ножом в область солнечного сплетения, по логике, каждый из этих ударов сам по себе был смертельным. Клинок нестандартный, длина не менее двадцати сантиметров, возможно, штык-нож советского или иностранного армейского образца. Выражение лица – спокойное, а это, как и в случае с Шохиной, работает на предположение, что сначала была сломана шея, а клинком били уже потом.
– И все же не факт…
– Не факт, – согласился Скрябин. – Но режьте вы мне голову, человек, убитый ножом, иначе выглядит. Лицо у него всегда чуточку другое. Организм успевает среагировать на вторжение металла. Охнет, ахнет, что влечет определенное искажение лицевых мускулов… Да, не исключено, что убийца прекрасно владеет каким-то из видов боевой рукопашной. Время убийства врачами определено меж семью и семью тридцатью. Кстати, в домах, окружавших двор, ни один знакомый или знакомая Артемьевой вроде бы не проживает – по крайней мере, мне на таковых выйти не удалось.