Он поднялся на обе ноги и призраком заскользил меж стволов, заходя справа по широкой дуге, выполняя классический маневр охвата, пусть и подразделением, состоящем из одного-единственного человека. Без всякого труда заставил себя видеть правильно– лес для него превратился в неподвижный фон, не имевший даже цвета, в статичную декорацию вроде расписанного театрального задника, глаз обязан был подмечать исключительно человеческое шевеление, вообще все, что не имело отношение к колыханию веток, падению листов, перепархиванию птиц...
Оказавшись на позиции, откуда мог прекрасно видеть спину напряженно прижавшегося к стволу человека, перебросил пистолет в левую руку, правой поднял автомат Хольца и чиркнулочередью по ногам затаившегося, пониже колен. Попал, разумеется. Обиженный как нетрудно было предвидеть, повалился наземь, корчась и вопя на весь остров. Мазур терпеливо ждал.
Очень быстро слева выскочил субъект с карабином, каковой тут же бросил наземь и стал озабоченно суетиться вокруг оравшего – то пытался его поднять, то, разобравшись, в чем дело отпустил, то схватил карабин и стал, грозно выставив дуло, вертеться на все стороны, выкатывая глаза в беспомощной ярости, то вновь пытался облегчить страдания раненого бесцельной суетой и озабоченными причитаниями. Судя по его метаниям, помощи он ниоткуда не ждал, а значит, их и в самом деле сидело в засаде только четверо...
Выждав еще какое-то время, равнодушно слушая вопли раненого и без улыбки глядя на шараханья второго, Мазур бесшумно выдвинулся из-за ствола, поднял пистолет и дважды выстрелил.
Настала полная, окончательная тишина. Никто более не метался, никто не орал благим матом. Выждав еще для полной надежности, Мазур сторожким волчьим бегом припустил к тому месту, где оставил мертвого Хольца и Кристину в полном здравии.
В точности такими он их и обнаружил. Пригнулся, заглянул в кустарник и, не тратя времени на сантименты, бросил девушке:
– Полежи еще, я скоро закончу...
Вывернул покойнику карманы, забрал обе гранаты и с оглядочкой двинулся через лес к берегу, посмотреть, какие там произошли изменения. Ожидаемые, в общем: рядом с «Креветкой» обнаружился белый катер длиной футов в двадцать, этакая прогулочная игрушка богатея, не самая современная, весьма подержанная, но, тем не менее, надежная и комфортная, способная при хорошей погоде без особых хлопот преодолеть сотню миль спокойного моря. Надстройка закрывала примерно две трети остроносого суденышка, и что творится внутри, Мазур не мог рассмотреть – зато на корме узрел дона Хайме. Старый прохвост, столь же элегантный, как во время их первой встречи, стоял у борта в компании гораздо менее светского верзилы с автоматом на плече, и оба напряженно таращились в сторону леса, определенно не зная, как расценивать наступившую тишину и что, собственно, лучше всего предпринять.