– Ты актером никогда не был? – поинтересовалась Мэй Лань, быстрыми легкими движениями поправляя волосы.
– Бог миловал, а что?
– Очень уж натурально изображаешь влюбленного...
– А если я и вправду влюблен, хозяйка, нонья Мэй? – спросил Мазур. – С первого взгляда, безответно и нежно?
Девушка окинула его скептическим взглядом, фыркнула и отвернулась. Поодаль стоял белый «ситроен», и помещавшиеся там два субъекта не делали ни малейших поползновений вылезти наружу.
Мэй Лань положила ему руку на плечо, придвинулась вплотную. Со стороны это опять-таки выглядело так, словно влюбленные голубки беззаботно нежничают.
– Слушай внимательно, – сказала девушка. – Б о с с о м будешь ты, понял? Ты ни словечка не знаешь по-английски, я просто переводчица, ясно? Тарахти мне с важным видом что-нибудь, а я буду нести такую же ахинею...
– На каком языке? – чуточку растерялся Мазур.
– Да на своем исландском, мудрила! Кто его здесь знает? Ну, ты все понял?
– Что тут непонятного?
– Тогда пошли.
Она взяла Мазура за руку и направилась к кирпичному трехэтажному зданию еще голландской постройки, украшенному вывеской «Отель “Фельдмаршал”». Даже Мазур, человек здесь случайный, без труда определил, что обшарпанное здание никак нельзя отнести не только к шикарным, но хотя бы к третьеразрядным заведениям. Быть может, в колониальные времена отель и мог, не теряя достоинства, осчастливить своим постоем какой-нибудь фельдмаршал, но сейчас сюда было определенно не загнать уважающего себя лейтенанта. Сто лет не мытые окна, кожура от фруктов на тротуаре, прямо перед входом, мятые субъекты, кучковавшиеся у крыльца, до жути напоминают отечественных алкашей со скудной копеечкой, ищущих, с кем бы сброситься, а профессию вон тех трех дамочек может безошибочно определить даже новый в здешних местах человек...
Пройдя сквозь строй цепких любопытных взоров искоса, они вошли в вестибюль, отмеченный той же унылой печатью упадка и захламленности. Даже портье за стойкой был какой-то неухоженный и отчужденный, словно его через пару часов должны были выпнуть отсюда по тридцать третьей статье, и ему на все отныне плевать.
При появлении новых лиц он, впрочем, чуточку оживился, с надеждой вопросил:
– Номер на час, туан, нонья?
«А хорошо бы», – мечтательно подумал Мазур. Даже учитывая здешние пещерные условия, к коим вряд ли подходит понятие «комфорт», неплохо бы...
Увы, чудес на свете не бывает – Мэй Лань, смерив пожилого грязнулю возмущенным взглядом, сухо поинтересовалась:
– Господин Багрецофф, двести восьмой?
Портье зевнул:
– Сидит в ба-аре, нонья... если еще сидит, а не лежит...