– Ну да, журналисты... – с пониманием сказал Мазур. – Давно ты в этих местах?
– Лет десять. Иногда кажется, что никакой Франции на свете и нет вовсе. Ничего нет, только море, эти макаки и дурацкие пальмы, от которых тошнит уже...
Совершенно правильно истолковав надрывные нотки в голосе, Мазур взял бутылку:
– Зато от пальмовой водки, я подметил, тебя не тошнит нисколечко? Все твое, у меня есть еще запас... За прекрасную Францию!
– Бывал? – спросил Пьер, в два счета разделавшись с остатками водки.
– Не довелось.
Мазур, естественно, не мог рассказать этому субъекту, что он, хоть и никогда во Франции не бывал, начертит моментально, хоть посреди ночи разбуди, точнейшие схемы кое-каких прибрежных военных объектов, о которых не всякий француз знает. К чему загружать человека совершенно не нужной ему информацией? В конце концов, согласно французским правилам, такому вот Пьеру самому не полагается знать о кое-каких уголках его прекрасной Родины...
– Значит, это ты с нами поплывешь? – спросил Пьер.
– То есть?
– Джонни говорил со старостой, я слышал, – трепались-то, понятное дело, на пиджине. Староста объявил, что с нами поплывет белый, его родственник, а Джонни это пришлось совсем не по нутру, но куда ему было деться...
– Ну да, я, – сказал Мазур наудачу.
– Поосторожней с Джонни. Скотина редкостная. Упаси боже, я не хочу сказать, что он тебя непременно полоснет ночью по глотке парангом и скинет за борт... Но он из тех типов, от которых нож в спину получить можно в любую минуту...
– Обязательно учту, – сказал Мазур.
– В таких поганых местах белые люди должны держаться заодно, что бы там ни было. Слишком много вокруг этих двуногих макак, и очень уж они тут обжились... Смекаешь?
– А как же, – лениво сказал Мазур.
– Остальные – народ безобидный, – продолжал Пьер. – Только вон тот сукин кот с флейтой... Стучит Джонни на всех и каждого. А остальные, в общем, ничего.
«Красиво ты мне всех и вся закладываешь, лягушатник, – подумал Мазур не без делового одобрения. – Точно, ты у них недавно, и тебе у них не особенно нравится, а деться-то, надо полагать, и некуда. Слабакам и неудачникам везде трудненько, а уж в этих краях... Вот и ищешь себе в о ж а к а. Ну что же, учтем...»
Конечно, этого обормота мог и подослать к нему Джонни-гаваец ради каких-то своих коварных целей, но верится в это плохо. Опыт подсказывает, что склониться следует к первому варианту, – слабак ищет нового вожака, которому готов продать старого. Учтем, благо начали уже укладываться в голове кое-какие планы. Ах, какая шхуна, пальчики оближешь...