– Однако на теплые моря деньги нашлись?
– Вообще-то, я не обязана перед тобой отчитываться.
Он усмехнулся, придерживая левой рукой полу куртки, чтобы не выпирал пистолет:
– Пока ты со мной не рассчиталась сполна, мы в некотором роде пайщики, тебе не кажется?
– Родик, я тебя не узнаю. Раньше ты был таким восхитительно романтичным…
– Жизнь заставила, – пожал он плечами. – Ты тоже была гораздо романтичнее, кстати…
– Ну, хорошо, – терпеливо сказала Ирина. – Отдых этот был заказан давно, могу показать бумаги…
– Хотела подгадать расставание с муженьком к заокеанскому турне?
– Ну и что? – беззаботно улыбнулась она. – Если твердо решишься, такие детали сами по себе в геенну огненную не ввергнут и порочности не прибавят…
– Я уезжаю насовсем, – сказал он.
– Ну и что? Когда-нибудь, через пару месяцев я обязательно с тобой рассчитаюсь.
– Не пойдет, – сказал он решительно. – Через пару месяцев тебе еще тяжелее будет расставаться с денежками – что стоит услуга, которая уже оказана… Да и попасть к тебе будет гораздо труднее. Я перед этим свиданием потолковал с парнишечкой из «Шантарского сплетника» и узнал, что вы с мужем вот-вот должны были достроить особняк на Кочубеевском плато, а в тот поселок, «сливочник», если не желают хозяева, и губернатор не попадет нахрапом. А охраны у тебя изрядно. Потускнеет к тому времени память о значимости моей услуги, милая…
– Ну нет у меня таких денег, Родик! Что тебе еще сказать? Не-ту! Могу тебе отдать игрушки благоверного – портсигар, часы, пару перстней… Тысяч на тридцать все потянет. А остальное буду должна…
– Может, еще и его старые костюмы добавишь?
– У тебя размер не тот, – безмятежно улыбнулась она. – Ага, еще золотая цепь имеется, волкодава на нее сажать можно… Это еще восемь тысяч баксов. Идти за безделушками? Пара тысяч наликом у меня наберется – вот и будем в полном расчете. Не понравятся цацки – продашь или на зубы перельешь…
Что-то происходило с его рассудком – мышление двигалось по одному-единственному пути, прямому, как канал ствола артиллерийского орудия. Не осталось ни готовности идти на компромисс, ни терпимости. Перед ним была ясная, конкретная цель, и Родион должен был ее достичь. Под виском пульсировал теплый шар.
– Не пойдет, – сказал он. – Не буду я возиться с твоими безделушками. Либо оговоренные денежки, либо…
– Либо? – передразнила она с дерзкой усмешкой.
– Пожалеешь.
– Бог ты мой, окончательно растаял прежний романтик…
– Разочарование взаимное.
– Почему? Разве я тебя совращала на злое дело? Что-то не припомню, Родик. Не надо мне преподносить сказочку про чистого и добродетельного гимназистика, которого коварная шлюха лишила невинности. Прекрасно понимал, что я за существо, иллюзий не питал, и напросился сам…