– Понимаю, – сказала Даша. – Ягненочек среди волков.
– Легко вам издеваться… Думаете, мне самому такое пришло бы в голову?
– Да нет, – сказала Даша, внимательно обозрев его. – Тебе бы не пришло…
– Дела на студии шли из рук вон плохо, другие перехватывали постоянно почти всю рекламу, Юлька от безденежья на стену лезла, кричала, что обязательно разведется. Мне даже стало казаться, что у нее кто-то появился… Хоть в петлю лезь! И тут, когда Юльки дома не было, навещает меня тесть с коньяком. Начинает ходить вокруг да около на мягких лапках. Сначала дальше намеков и не продвинулись…
– А потом ты недвусмысленно дал понять, что готов продать душу дьяволу за звонкую монету?
– Я сказал, что уголовщиной заниматься не буду, но если подвернется что-то чистое, готов…
– Ну да, это не уголовщина, – сказала Даша. – Игра в чику.
– Но ведь это, если вдумчиво разобраться, совершенно безобидно. Вроде МММ. Мавроди не возвращал деньги, а мы за акции расплачивались честно…
– Ну знаешь, еще немного – и я тебе брошусь на шею, рыдать буду от умиления, – сказала Даша. – Экий ты у нас двигатель прогресса… А как насчет всей карусели с кровью и убийствами?
– Это уже Агеев. Я в жизни пальцем никого не тронул…
– Кто убил Сомова?
– Не знаю… Агеев.
– За что?
– Не знаю.
– Почему же тогда знаешь, кто убил?
– Да что вы меня подлавливаете?
– Что-то ты осмелел, дружок, – сказала Даша, поигрывая пистолетом в опасной близости от его лица, вновь побелевшего, как полотно. – Лапшу мне вешать начал… Ну?
– Сомов случайно обнаружил содержимое. К о д. Двадцать пятый кадр. Начал мне намекать, а потом прямо потребовал взять в долю. Я рассказал Агееву…
– За чарочкой словами перебросились? А зачем положили москвичей? У вас ведь с юридической точки зрения все было чисто, права на «Сатанинскую гавань» куплены законно. Чего было бояться?
– Агеев вдруг решил… То есть, я так подозреваю. Некому больше. Меня же не было в Шантарске! Я в Германию летал… за кассетами.
– «Баранов» – это Агеев?
– Агеев.
– А Ольминскую зачем понадобилось убивать?
– Не знаю…
«Врет, – решила Даша. – Не из одного страха потеет, как белый медведь в Африке. И глазки неспроста бегают…»
– Хорошо, а Житенева кто убрал?
– Он же застрелился из Ольгиного «Макара». До «белки» допился, с Сатаной заигрался, ну и…
– А эти так называемые террористы? Случайно они хлопнули, помимо охранника, тех двух? Или тут была своя цель?
– Меня же не было на студии…
Даша ласково спросила:
– Кысик, вот ты кого больше сейчас боишься – меня или Агеева?
«Пожалуй, все-таки Агеева, – ответила она сама себе. – Мы с французом – зло внезапное, новое, мимолетное, а Терминатор, Агеев в жутком ореоле всех смертей – зло устоявшееся, знакомое,