– Готова, хефе!
Мазур обернулся к Ольге. М-да, идеальный солдатик с яркого рекламного плаката – высокие ботинки, камуфляжные портки, такая же куртка, черная армейская майка, «гаранд» с длинным магазином на плече, «беретта» у пояса, мама родная, и мачете нацепила, всадница под бледной луной...
Но не было времени иронизировать или шутить. Он лишь удивленно поднял брови, глядя на объемистую сумку, которую Ольга притащила с собой:
– А это что?
– Платья, конечно, – ответила она словно бы даже удивленно. – Не бросать же? Сумка совсем легкая...
От растерянности он промолчал, махнул рукой, и Ольга обрадованно потащила сумку к борту, опасаясь, очевидно, что грозный вождь может передумать.
Подбежал Фред, пыхтя, обеими руками держа перед грудью ящик с кошками: одна, видимо, почувствовав резкую перемену обстановки, надрывно замяукала.
– Вниз! – скомандовал Мазур. – Принимай вещи!
– Только кысок не оставь...
– Ладно ты, вниз!
Выругавшись мысленно, Мазур первым делом переправил в лодку кошачий ящик – теперь заорали все три, – потом взялся за сумки и оружие. Появился Кацуба с четырьмя канистрами, две он волок в руках, две зажимал под мышками и оттого передвигался, нелепо скрючившись, семеня.
– Живо, живо! – поторапливал Мазур.
– Сеньор коммодор!
Он резко повернулся, не сразу и сообразив, кому принадлежит женский голос, был уже мысленно в каком-то другом мире, ничего общего не имевшем с пароходом.
Супружница инженера наконец-то рискнула первой из обитателей «господской» половины выйти на палубу. Увидев два имевших место трупа, отшатнулась, но не убежала. Уставилась на Мазура испуганно, моляще, с надеждой:
– Все ведь кончилось?
– Не совсем, но в общем... – промямлил он.
Снизу нетерпеливо свистел Кацуба – все трое уже сидели в лодке, судя по звукам, кто-то из них, не теряя времени, пытался запустить мотор.
– Вы что, уезжаете? – Молодая женщина сделала такое движение, словно хотела ухватить его за рукав. – Как же теперь...
Ну, и что ей теперь скажешь? Что вообще можно сказать? Самого главного нельзя, а все остальное не годится, поскольку не поправит пикового положения, в котором нежданно очутилась насмерть перепуганная сеньора из общества. Впрочем, и главное, окажись оно каким-то немыслимым чудом ей известно, опять-таки ничего не поправит...
Отведя глаза, стиснув зубы, Мазур соскользнул на штормтрап, с привычной сноровкой перебирая толстые деревянные перекладины, спустился в лодку, где оказалось довольно просторно.
Мотор взревел – Кацуба с ним справился в два счета, – стал выплевывать сизый чад. Перехватив взгляд напарника, Мазур кивнул, подполковник дал газ, и пароход словно отпрыгнул назад, в лицо ударил сыроватый ветерок...