Впрочем, и Кацуба представления не имел, отчего вдруг Мазур подал сигнал тревоги. Дело даже не в нервничавшем Луисе, не в быстром, опасливом, напряженном взгляде, будто бы невзначай брошенном Корриганом через плечо на здание (тоже нервишки не железные, он ведь определенно не в и г р е, пришли, сунули ствол под нос, поинтересовались, хочет ли жить...).
Быть может, бородатого помощничка Корригана и в самом деле звали Пакито. Не в том суть. Именно его Мазур видел тогда в бинокль у ворот Куэстра-дель-Камири – городской студентик, единственная мало-мальски интеллигентная рожа среди гараевых мордоворотов... Значит, Гарай? А хватит ли у Гарая терпения и ума, чтобы терпеливо дожидаться, когда мышеловка захлопнется? Скорее уж в его стиле – не дотерпев, вылететь всей оравой со стволами наголо, окружить самолет и темпераментно орать, что всем тут пришел конец, всех он порвет незамедлительно на сто пятнадцать кусков... Тогда? Этот интеллигентный хмырь и не подозревает, что Мазур тогда рассмотрел его физиономию во всех деталях и узнал, это дает некоторую фору. Что же у них за план? Ну, только не примитивно перестрелять...
И нет ни времени, ни возможности предупредить Ольгу – чертов Корриган поторапливает, а сверху наверняка впились и д р у г и е глаза...
Широкий длинный коридор. Пыли значительно меньше, чем можно было ожидать, – видимо, на первом этаже поддерживается относительный порядок. Дверей-то сколько...
– Сюда вот, – буркнул Корриган, указывая на дверь, где уже скрылся Пакито с тюками.
Дверь открывается внутрь, справа налево. В обширной комнате вроде бы никого... газ они в помещении применять не будут, самим несладко придется... следует ждать наведенного ствола или же... Пакито подозрительно долго копается, согнулся, повернулся спиной, укладывая тюки, вовсе не требующие столь скрупулезной заботы... самая удобная поза для того, чтобы рвануть из-под комбеза пушку и обернуться... темновато тут, окна сто лет не мыли... ага!
Опасность могла прийти только слева – и потому Мазур краем глаза наблюдал за широкой дверью. Едва уловив быстрое движение, увидев что-то длинное и неширокое, падавшее прямо на него – то ли рука, наносящая рубящий удар, то ли приклад – собрал все свое мастерство, чтобы сыграть безукоризненно, рухнул лицом вперед за долю секунды до отключающего удара, ощутил кожей шеи резкое к а с а н и е. Но сознания не потерял, конечно, нелепо на вид, но продуманно на деле завалился на правый бок, выпуская сумку, скрючиваясь, вроде бы неуклюже вывернув правую руку (а сам попросту придержал ладонью тяжелый «браунинг», чтобы не выдал стуком), замер на полу в раскоряченной позе, способной удовлетворить любого ударившего, левая рука откинула полу куртки, являя на обозрение кобуру с «таурусом»... Закрыл глаза. Все это заняло какую-то пару секунд.