– Егор!
– Да иду я, иду! А знаешь, кто больше всех продул бы?
– Ты, кто же еще.
– А вот и нет! Андрюха. У него за пятьсот получается, да еще в прошлый раз в гору залез. Эх, надо было по десятке играть!
Егор подхватил пепельницу, пропел с соответствующими телодвижениями: «А я не проиграл!» – и улизнул от осуждающего Ромкиного взгляда на кухню. Андрей возился у раковины, домывая фужеры.
– Попал ты, Андрюха! Ой, крупно попал! Мы сейчас с Ромкой карты посмотрели: ты бы на распасах такого нахватал…
– Делать вам больше нечего. – Андрей протер последний фужер, поставил в сушилку. – И не вопи так, Димку разбудишь. Пусть отдохнет.
– Да я и не воплю, радуюсь просто. Обычно я у вас, шулеров проклятых, проигравший, а тут хоть какая-то, – Егор прищелкнул пальцами и закончил уверенным тоном дающего интервью министра финансов, – положительная динамика наметилась…
– Какая уж теперь динамика… Расслабился Димыч без Светки, ничего не скажешь…
– Тебе зато свезло. А то, если б до конца доиграли, точно пришлось бы харакири делать.
Андрей взял из его рук пепельницу, вытряхнул в урну, сунул под горячую воду, надеясь, что Егор не заметил, как у него внезапно задрожали пальцы. Конечно, слов нет, Светкина авария и вся последующая суматоха спасла его от проигрыша, словно бы кто-то… Да нет! Чушь все! Чушь и глупости… Егор прав – не надо читать желтую прессу, спокойней спать будешь.
Вслух же он сказал о другом:
– Слушай, не повторяй всякий бред за телевизионщиками! «Харакири» – отнюдь не то, что ты думаешь. Где-то произошла маленькая неточность, ляпнул какой-нибудь комментатор с бодуна и – все! Пошло гулять по миру, проникло в энциклопедии и справочники и прочно там обосновалось. А на самом деле ритуальное самоубийство, единственная для японца с древними понятиями о чести возможность смыть с себя позор или бесчестие, называется «сеппуку», понял? Самурай специальным кинжалом вспарывает себе живот, а лучший, преданнейший друг, гордясь оказанной честью, в этот же момент сносит ему голову, чтобы не усугублять мучения. Действительно по-японски «хара» – живот, «кири» – резать, но словом «харакири» называют как раз таки неудачную попытку «сеппуку», вещь чрезвычайно позорную для любого японца. Такую, что даже и упоминать-то о ней лишний раз не хочется.
– Блин, Андрюха, какая же ты зануда, страх просто! Сказал бы «харакири» – ничто, жажда… то есть «сеппуку» это твое – все, я бы понял. А тебе только бы лекцию прочитать.
– А тебе – языком молоть. Скажешь тоже – «свезло»! Смотри, при Димыче что-нибудь подобное не сболтни!