* * *
Вдумчиво похмеляясь, заместитель главного врача нет-нет да вспоминал жуткий сюрреалистический сон и каждый раз покрывался холодной испариной. Поэтому Кадыкова он поначалу встретил без обычной в таких случаях агрессивности (с бодуна врожденная грубость кандидата медицинских наук возрастала в геометрической прогрессии) и не обратил внимания ни на «бледный вид», ни на заклеенное пластырем укороченное ухо.
– Зиновий Михайлович! Дорогой! – с порога начал запыхавшийся журналист. – Ситуация изменилась. Необходимо не мешкая выписать Куницына из клиники! Сегодня же!
– Зачем?! – поперхнувшись водкой, вытаращился Кудряшкин. – Все идет по плану. За неделю управлюсь! Фирма, хе-хе, гарантирует!
– Нужно выписать! – настаивал Николай Андреевич. – Очень нужно! Немедленно! А денежки будьте любезны вернуть!
– Че-е-го?! – взвился на дыбы психиатр. – Де-е-еньги?!
– Да-да-с! – подтвердил Кадыков. – Мы нашли приемлемый вариант обмена!
Зиновия Михайловича переполнила лютая злоба. Дерзкий старикашка, осмелившийся обозвать его «щенком сопливым», останется безнаказанным, дак мало того – «деньги вернуть». Это уж вовсе ни в какие ворота не лезет!
– Накося-выкуси! – заорал он, тыча Кадыкову в лицо смачную фигу. – Хрен тебе с прованским маслом! Убирайся к едрене фене, бумагомаратель сраный!
– Ладненько, бородатый козел! – не остался в долгу журналист. – Я тебя так распишу в нашей газете – век не отмоешься! По гроб жизни из говна не выкарабкаешься. Ха-ха! Ой!
Волосатый кулак психиатра с размаху врезался Николаю Андреевичу в нос. Корреспондент газеты «Ныне» мокрой жабой шлепнулся на пол, но духом не сломался.
– Организую журналистское расследование, – пуская кровавые сопли, забулькал он. – В твоей лавочке найдется чего накопать! Дерьмом, сука, умоешься! На всю страну опозорю! Сгною! Погублю!
Упоминание о «журналистском расследовании» мигом отрезвило Кудряшкина, имевшего веские основания опасаться обнародования неких неблаговидных подробностей своей трудовой деятельности, а главное – пикантных деталей отношений с девчонками, помещаемыми в отдельные палаты. С полминуты он напряженно размышлял, что проще: попытаться замести следы или полюбовно договориться с Кадыковым? Кругом выходило – проще помириться, но батюшки-светы! До чего не хотелось расставаться с миленькими, зелененькими баксиками!!!
– Извините, Николай Андреевич! Погорячился я, – снова переходя на «вы», любезно сказал он, помогая журналисту подняться на ноги. – Давайте рассуждать как взрослые люди! Вы хотите забрать соседа обратно? Воля ваша, отдам! Но поймите, уважаемый! Бо льшая часть работы выполнена! Я понес ощутимые финансовые потери – пришлось кое-кого подмазать (здесь психиатр беспардонно врал) – давайте поищем консенсус. Деда – выпишу! Но деньги... Не обессудьте!