"114. (Логико-философский трактат 4.5): "Общая форма предложения такова: дело обстоит так". - Предложение такого рода люди повторяют бесчисленное множество раз, полагая при этом, будто вновь и вновь исследуют природу. На самом же деле здесь просто очерчивается форма, через которую мы воспринимаем ее. . Нас берет в плен картина. И мы не можем выйти за ее пределы, ибо она заключена в нашем языке и тот как бы нещадно повторяет ее нам. . Когда философы употребляют слово - "знание", "бытие", "объект", "я", "предложение", "имя" - и пытаются схватить сущность вещи, то всегда следует спрашивать: так ли фактически употребляется это слово в языке, откуда оно родом?" (стр. 128). Витгенштейн здесь дает методологическое указание: прежде чем "схватывать сущность" проанализировать понятие, которое используется как коррелят этой сущности. Витгенштейн анализирует на страницах "Философских Исследований" различные понятия - "игра", "предложение", "понимание", "знать", "читать" и другие и показывает как они "расползаются в ничто" в связи с неопределимостью их границ и с необходимостью определять одни понятия через другие, столь же неопределенные. Понятие не исчерпывается известными нам случаями, которые оно "покрывает"; число случаев как бы неисчерпаемо -во всяком случае, всегда остается что-то еще, что можно сюда включить (сравнимо в этой связи утверждение Гуссерля: "Предмет всегда нечто большее, чем представления о нем"). Границы понятия открыты - с одной стороны. С другой стороны, эти границы размыты, поскольку часто, как в описываемых Витгенштейном примерах, не удается раскрыть механизм происходящего так, чтобы было видно: здесь имеет место, скажем, чтение в собственном (каком-то "исконном") смысле слова, а здесь нет. В ходе раскрытия механизма - там, где мы склонны видеть "чтение" обнаруживаются другие явления, к которым обычно применяются другие понятия, через которые язык вынуждает нас определять первые; но они, в свою очередь, также "размыты". Таким образом, Витгенштейн подводит читателя к мысли, что в понятиях, не выражены "сущности", с одной стороны и, с другой стороны, что нет никаких "сущностей", нуждающихся в таком выражении. "Критерии правильности применения слов "подходить", "мочь", "понимать" значительно сложнее, чем может показаться на первый взгляд. То есть игра с этими словами, их употребление в языковом общении, осуществляемом с их помощью, были запутанны - роль этих слов в нашем языке иная, чем мы склонны полагать" (стр. 154), - не значит ли это, что можно скорректировать употребление слов, основываясь на их функциональных различиях: ведь каждое частное словоупотребление выражает те или иные референции и, таким образом, вводит в употребление феномены? Основываясь на феноменальных различиях не можем ли мы переопределить понятия как-то иначе, чем апеллируя к другим понятиям? И более того, не можем ли мы, обойдя определение границ понятия, попытаться ограничиться феноменами и определять границы общего на этом уровне - то есть не отождествляя их с границами понятия?