С приходом христианства «черные рода» подвергались гонениям. Сильно поредевшие, особенно во времена инквизиции, эти сообщества начали постепенно строиться – не только по принципу родовых связей, но и как некровные братства»[12].
Меня заколотил озноб, в глазах помутилось, горло пересохло. Неужто бес, являвшийся во сне в обличье бабы с портрета, говорил правду? Неужто мои предки и впрямь были вампирической пакостью, убийцами-садистами? Барон Унгерн... Насколько мне известно, его шлепнули в 1921 году, а потомства он не оставил. Но это официальная версия, в действительности же кто знает?! Кое-как справившись с волнением, я заглянул в комментарии к главе и прочел следующее: «...с помощью исследователя современных деструктивных культов А. Алексеевского мне (Юрию Воробьевскому. —И. Д.) удалось встретиться с представителем такого рода в нашей стране. Он покинул это сообщество и сейчас замаливает свои грехи. По его словам, существование «черного рода» никогда не будет попущено, если хотя бы в нескольких поколениях один человек обратится к богу. Вся родня, однако, отворачивается от него. Дети моего собеседника, которых ему не удалось крестить, разлучены с отцом и по сути являются заложниками колдовского семейства. Потомству в «черном роде» придается большое значение. В ходу клановые браки, когда такие специфические семьи стремятся породниться, сконцентрировав свои качества в наследниках. Подобные семейства знают друг друга не только в масштабах страны, но и далеко за ее пределами»[13].
Я закрыл книгу, поставил обратно на полку и тяжело опустился в кресло. В ушах звучал противный голос беса – «Человек из черного рода... Человек из черного рода... Человек из черного рода». Я встряхнул головой, отгоняя наваждение, усилием воли взял себя в руки. Возможно, нечистый дух врет. Демоны – лжецы известные! Если же нет... Пес с ними!!! «Лишился почвы под ногами... Опомнись, пока не поздно!..» Хрена вам, сволочи! Не дождетесь! Не собираюсь отдавать свою душу в ваши грязные лапы! Я широко перекрестился и бережно поцеловал медный нательный крестик. Недавние страхи, растерянность, отчаяние утихли.
– Надавить на психику решили?! Ладно, гады, я вам устрою! Уж теперь точно пойду до конца. Из принципа!
– С кем ты разговариваешь? – спросил, заходя в комнату, заспанный Витька...
* * *
К Валентининому дому мы подъехали около девяти утра. Она жила в старой, ветхой пятиэтажке, покрытой лохмотьями облупившейся желтой краски. Подъезды тут, видимо, отродясь не убирали. На лестнице воняло мочой, подгоревшей кашей и еще какой-то гадостью. Вместе с Колесовым я поднялся на третий этаж, остановился у квартиры № 15 и прислушался.