Раздался привычный хлопок. Стропы натянулись, лямки впились в тело, и Гера закачался под оранжевым куполом.
Под ним поплыли парковые островки, пушистые деревья, зеленые пятна прудов. Гера развернул параплан влево, чтобы оказаться на одной прямой с канатной дорогой. Минуту он парил параллельно береговой полосе, а затем снова направил крыло к морю.
Теперь он летел прямо на верхнюю станцию фуникулера, стараясь снижаться под тем же углом, что и склон горы, чтобы не слишком терять высоту.
«Подумай, – сказал он себе, – тебе это очень надо?»
Он вроде послушался внутреннего голоса и попытался поразмышлять на заданную тему, но все же рука, как бы сама собой, полезла под майку и нащупала горлышко бутылки.
«А кину-ка я ее прямо сейчас, в лес, – подумал он. – Климу скажу, что нечаянно выронил. А папаше…»
Пока Гера думал, что он скажет папаше, параплан отбросил тень на гаражный комплекс. От него до особняка с красной кирпичной стеной оставалось всего ничего…
…А Пилот, распрощавшись под телевышкой с Герой, помчался к Вольготному переулку. Попутно он входил в роль акулы теневого бизнеса, за которую намеревался выдать себя, и очень боялся опоздать, чтобы не испортить первое впечатление о себе у другой акулы.
– Я на месте, – доложила ему по телефону Лисица. – Имей в виду, ткань на носилках немного разорвана…
– К черту ткань! – перебил Пилот. – Как там наш юный друг?
– Карабкается на вышку. Теперь я его хорошо вижу… Приблизительно на треть уже поднялся.
– Прекрасно! Мне больше не звони! Заведи машину, пусть стоит под всеми парами. Проверь маршрут, чтобы не упереться в какой-нибудь ремонт. Все! Конец связи!
Он объехал лесопарк и вырулил на пыльную щебенку.
Около дома с колоннами и амурчиками пришлось остановиться и открыть дверь.
– Я вам дам! Я вам устрою премиальные! – крикнул он рабочим, которые сидели на ступеньках крыльца и глушили пиво из трехлитровой банки. – Хозяин через неделю приезжает, а у вас еще ничего не сделано! Всех разгоню к чертовой матери!
Не дожидаясь, когда рабочие отреагируют на этот типичный прорабский инструктаж, Пилот захлопнул дверь и поехал дальше. Без трех минут шесть! Он свернул на узкую улочку и медленно подъехал к глухим воротам кирпичного забора. Сверкая дорогой оптикой, на машину уставился «глазок» камеры наружного наблюдения.
Пилот заглушил мотор и принялся торопливо снимать пиджак и рубашку. Тонированные стекла надежно закрывали его от посторонних глаз, и все же Пилот беспокоился, как бы хозяин дома не проявил излишнего гостеприимства и не вышел на улицу встречать.