Получив несколько чувствительных оплеух и пинков, Клим благополучно выбрался из кафе, быстрыми шагами дошел до ближайшего угла и там обернулся, чтобы напоследок полюбоваться баталией. Но это он сделал зря. Тотчас он почувствовал, как его крепко схватили за руки. Клим закричал от боли и согнулся в три погибели. Согнувшись, увидел ноги тех, кто на него напал: черные форменные ботинки и милицейские брюки.
– Я здесь ни при чем, – попытался объясниться Клим, но его не слушали и, не позволяя выпрямиться, потащили за угол, где в темном переулке затаилась милицейская машина. Перед тем как закинуть Клима в кузов, милиционеры врезали ему дубинкой по ребрам. Клим снова взвыл и упал на металлический пол. Дверь за ним захлопнулась, и машина тотчас тронулась с места.
Поглаживая ушибленный бок, Клим перебрался на скамеечку. Он волновался только за целостность своих ребер и был уверен, что его скоро отпустят. Он-то здесь при чем? Местная молодежь выясняет отношения, а он случайно оказался в кафе. Паспорт у Клима с собой, студенческий билет тоже. Через час отпустят. Или даже раньше. Плохо, что уютная кровать отодвигается на некоторое время. А спать здорово хочется. Клим уже забыл, когда нормально спал. На лекциях разве что.
Преимущество маленьких поселков в том, что там все рядом: и кафе, и отделение милиции, и больница, и кладбище. Минут через пять машина остановилась, дверь распахнулась, и Клима пригласили на выход. Едва он спрыгнул на землю, как снова почувствовал дубинку на своей спине. Правда, удар был слабый, почти ласковый, какой-то трогательно-отеческий. Словно ему заботливо шепнули: ну что, оторва, похулиганил? размял свою косую сажень? и когда ты только ума-разума наберешься?
Его завели внутрь, в тесное помещение без окон, с тусклой лампочкой под потолком, и приказали вывернуть карманы. Клим смог вывернуть только два передних кармана на джинсах, потому как задние не выворачивались. Он так и сказал милиционерам, однако ему посоветовали не умничать, поставили лицом к стене и обыскали. Паспорт с кировской пропиской и студенческий билет большого впечатления на милиционеров не произвели, и они даже намеком не обмолвились, что собираются в ближайшее время отпустить Клима на волю.
Его препроводили в какой-то класс, где вместо доски висела карта района, показали на ведро и тряпку и велели вымыть окна. Окон было три, к такой работе Клим привык, так как после каждой сессии он вместе с сокурсниками мыл окна в аудиториях и общежитии. Через час окна сверкали девственной чистотой, своей прозрачностью ничуть не уступая горному ручью. Милиционер, принимавший работу, сказал «зер гут!» и порекомендовал вымыть коридор на первом этаже столь же добросовестно.