Когда мы спустились вниз и, уловив прохладный влажный сквозняк, увидели, как колышется тюль перед разбитой стеклянной стеной, я понял, что батюшку испугал не белый силикатный кирпич, влетевший в зал кафе из ночной мглы. Батюшка увидел и до смерти испугался того, кто этот кирпич кинул.
– Хулиганы, – голосом, каким говорят о какой-нибудь ерунде, сказала Лада, поднимая с пола, засыпанного хрустящими осколками, кирпич и подавая его мне. – Возьми. Найдешь хозяина и положишь ему на голову…
Я молниеносным движением закрыл ей рот ладонью, и Лада едва не уронила кирпич мне на ногу. Со второго этажа донесся приглушенный женский крик. Застыв, как две скульптуры, мы несколько секунд вслушивались в ночную тишину.
– По-моему, это попик голосил, – прошептала Лада, когда я освободил ей рот.
– А мне показалось, Марина…
Я устремился к лестнице, Лада – за мной. Мы так грохотали, словно по гостинице, в поисках морковки, носилось стадо голодных слонов. В коридоре никого не было, из-за запертых дверей не доносилось ни звука.
Лада открыла ключом мой кабинет. Я толкнул дверь и посветил фонариком.
– Батюшка, вы живы? – спросил я, и от ответной тишины холодок тонким ручьем потек между лопаток. – Ау, отец Агап!
– Это вы, Кирилл Андреевич? – наконец с опаской отозвался священник.
Я присел, покрутил головой по сторонам, освещая все углы, но батюшку не увидел.
– Где же вы, черт вас подери?! То молчите, то прячетесь.
– Здесь я, за аквариумом, вымаливаю у господа нашего прощение за грехи наши.
Только теперь я увидел темную лохматую голову, медленно поднимающуюся над стеклянным кубом.
– Вы слышали крик? – спросил я.
– Крик? – с равнодушием уставшего нервнобольного переспросил батюшка. – Видите ли, я так вдохновенно читал молитвы, что мог не услышать…
– Он чокнулся, – со знанием дела сказала Лада.
– Марина! – выкрикнул я, круто повернулся и выбежал из кабинета.
Дверь номера девушки была заперта. Я постучал сначала тихо, потом громче, потом несколько раз двинул по двери ногой.
– Спать при таком грохоте человек не может, – сказала мудрая Лада. – Надо выламывать.
– Держи фонарь! – крикнул я ей и подскочил к номеру профессора. – Курахов!! – крикнул я, занеся кулак, и уже был готов грохнуть по двери, как отчетливо услышал профессорский голос:
– Что вы кричите? Я не глухой.
– Марина не открывает! Вы слышали ее крик?
– Да, как будто кричал кто-то, – раздалось из-за двери.
– Да отоприте же! Что мы с вами через дверь разговариваем?
– А вы один?
Я машинально глянул на Ладу, будто хотел убедиться, что она стоит со мной рядом.