– Я придумала, – сказала она. – Мы пристроим тебя на частном секторе. Здесь почти в каждом дворе принимают постояльцев.
– За твое великодушие мне вовек не расплатиться, – сказал я.
– Расплатишься! – уверенно ответила Лера, не слишком, по-моему, вдумываясь в смысл слова. – Пошли, а то околеешь… Везет же мне сегодня на замерзших парней!
Мы вышли на улицу, скудно освещенную редкими фонарями. Если бы не было луны, нам пришлось бы держаться за руки, чтобы не потерять друг друга.
– А ты искал того человека? – тихо спросила Лера, глядя на светящиеся окна домов.
– Какого человека?
Ну да, я с опозданием понял, о ком она. И Лера не стала уточнять, потому как знала, что ее вопрос исчерпывающий. Нас ничего с ней не связывало, кроме того неуловимого человека, пассажира темной «девятки», убийцы и негодяя, который вот уже несколько дней распоряжался мною, как генерал солдатом. Она остановилась, повернулась ко мне. В лунном свете ее глаза казались наполненными ртутью.
– А зачем он вообще тебе сдался? – спросила она. – Разве у тебя были неприятности из-за одного звонка? Из-за маленького, совсем малюсенького звоночка? Я тебя подвела, да?
– А почему ты спрашиваешь?
– Я чувствую себя виноватой. – Она повернулась и пошла дальше. – Я часто чувствую себя виноватой. Это с детства началось. Родители отругают старшую сестру, а я плачу. Мне казалось, что все семейные ссоры происходят из-за меня…
Теперь настала моя очередь остановиться и повернуть девушку к себе. Не знаю, с чего это вдруг на меня нашло? Экспромт получился аляповатым и нелепым:
– А ведь тому мужчине, который сидел в темной «девятке», совсем не тридцать пять, а двадцать пять, – сказал я, склонившись над лицом Леры. – И лицо у него вовсе не узкое, а круглое, румяное, как спелое яблочко. И зовут его Антон Мураш. Так ведь?
– Какой Мураш? – с внезапным раздражением произнесла Лера, выдергивая локоть. – Что ты мелешь? Не знаю я никакого Мураша. И того, кто сидел в «девятке», тоже не знаю. Надоело!
Некоторое время мы шли молча. Наконец Лера остановилась у калитки, на которой висела жестяная табличка с неумело нарисованными на ней заснеженными горами и надписью: «Есть комната со всеми удобствами». Мы зашли во двор под хриплый лай цепного пса и остановились у порога веранды с тусклой лампочкой. Лера глянула на меня. Наверное, ей не понравилось, как выглядит мое лицо при свете лампы, и она примирительно поскребла ногтями мою ладонь.
– Не сердись, – шепнула она и постучалась в дверь. – Я в самом деле не знаю никакого Мураша. И в «девятке» сидел именно тот мужчина, которого я тебе обрисовала. Этот Мураш, может быть, совершенно недостойный тип, но не надо вешать на него то, чего не было.