– Где Филин?
Влад пожал плечами.
– Не нашел. Мадам я перетащил в четвертое купе, там диваны уцелели. Леся с ней, она отделалась царапиной.
– С Милой что-нибудь серьезное?
Влад дернул головой и процедил:
– Не знаю. Пульс есть, дышит нормально, а в чувство еще не пришла.
– А я долго был в отключке?
– Минут десять, может быть, – уклончиво ответил Влад. Этот разговор был ему неприятен. – Да я не знаю точно, сам только очухался.
Влад говорил неправду. Я это сразу понял, но сделал вид, что поверил, прощая другу эпизодический эгоизм начинающего коммерсанта. Как только поезд сошел с рельсов и я, пробив головой перегородку, отрубился без сознания, он первым делом кинулся в тамбур, чтобы посмотреть, что случилось с его цистернами.
– И автомат не нашел?
Влад отрицательно покачал головой.
Я зашел, если так можно выразиться, в купе, из которого недавно снарядом вылетел в соседнее. Мягкая диванная полка оторвалась и лежала на полу, столик тоже был сорван и болтался на нескольких шурупах – Филин схватился за него и отлетел к перегородке вместе с ним. Я оторвал его окончательно и швырнул в окно. Затем, широко расставив ноги, поднял диванную полку. В окно она не пролезла, застряла в нем, заслонив и без того скудный закатный свет. И все же я сумел достаточно внимательно осмотреть купе.
Автомата, как и самого Филина, действительно не было. Бандит исчез бесследно, если не считать двух раскрошившихся таблеток, которые он так и не успел проглотить. Злость на Влада прибывала слишком стремительно и быстро заполнила меня до краев.
– Послушай! – крикнул я, не в силах совладать с металлом в голосе. – Когда ты побежал смотреть на свои цистерны, Филин был здесь или его уже не было?
Влад молчал. Я не оборачивался, чтобы не видеть, как он мучается в поисках ответа.
– Не обратил внимания, – наконец, признался Влад. Выждал еще паузу и попытался реабилитироваться: – Ты представляешь, меня зашвырнуло в самый конец вагона и перемешало с дверями. Я так стукнулся балдой о титан, что мозги на несколько минут отключились. Зачем-то пополз по коридору вверх… Чучело я, конечно, гороховое! Но точно помню, что мимо меня он не пролетал. Видимо, вылез через окно.
Я поднял с пола обломок чугунной трубки и выбил ею остатки стекла в раме. Потом лег на нее животом и выглянул наружу.
Наш вагон, зарывшись передней частью в прогнивший дощатый настил почти до нижней кромки последнего окна, застрял, как большая заноза, посреди моста. Уцелевшие шпалы с изогнутыми рельсами лестницей нависали над крышей. Один рельс, пробив вагон насквозь, не давал ему рухнуть вниз вслед за тепловозом, а другой, покачиваясь и издавая протяжные звуки, нависал над вагоном, как удилище какого-то мистического монстра. Пролетные конструкции и быстро сгущающиеся сумерки не позволяли мне отчетливо рассмотреть все то, что находилось вокруг моста, и тем более склоны ущелья, которые он соединял. Но можно было сказать с уверенностью, что поблизости не было каких-либо поселков и кишлаков. Вокруг нас громоздились темно-сизые контуры голых, лишенных какой бы то ни было растительности гор; чем дальше они были от нас, тем призрачнее казались в блеклом солнечном свете, отраженном от размазанных по небу облаков.