Пока она старательно расправляла складки на его пиджаке, Воронцов снял с полки тарелку с бутербродами, два стакана и бутылку с какой-то мутной жидкостью.
«Две подушки! – думала она с ужасом. – А может, он привык на двух спать?»
– Сними телогрейку, – сказал Воронцов.
– Телогрейку? Ага, сейчас…
– И возьми стакан.
Он погасил свет. Теперь она видела лишь темный силуэт Воронцова. «Я совсем не помню его лица!» – подумала она.
– Ты мне очень нравишься, Даша, – сказал Воронцов, наполняя ее стакан.
– И вы мне тоже очень… – пролепетала Даша, сама не своя от страха.
– Очень? – уточнил он.
– Очень, – едва слышно повторила Даша.
– Ты не ошибаешься?
– Да вы что!
С каждым мгновением ей становилось все легче говорить с ним, будто исчезла тайна, которая стояла между ними стеной.
– Тогда выпей… До дна!.. Молодец.
Он поднес к ее губам дольку яблока. Она нечаянно укусила его за палец. Он вскрикнул и повалил ее на подушку.
– Я как вас увидела… – шептала она, и ей было щекотно от его губ. – Как увидела, так у меня в груди сразу огонь… Такое лицо, такие глаза! Красивый!
– Обалдеть можно…
– Что?
– Мне никто не говорил таких слов, Даша.
– А я правду говорю… Ой-ой-ой, ваша кобура мне сейчас сарафан порвет!
– Так к черту ее!
Он сорвал с себя «подтяжки», закинул вместе с кобурой на полку и стал торопливо расстегивать рубашку – наверное, не так быстро, как хотелось, потому что оторванные пуговицы защелкали по балясинам.
– А нас никто не увидит? – прошептала Даша.
– Тебя кто научил кусаться, малыш?
– Никто… Ой, у меня голова закружилась… Мамочка родненькая…
Подол сарафана разошелся по шву и оголил белое колено.
– Ты сползаешь, – прошептал Воронцов.
– Я?.. Правда?.. А за что же тут держаться?.. О господи, сердце б не выпрыгнуло…
– Убери руки. И закрой глаза.
– А откуда вы знаете, что они открыты?
– Блестят. Плачешь, что ли?
– Кто? Я?.. Думала, холодно будет…
По навесу ударило упругое яблоко, скатилось, упало на землю и, звонко лопнув, развалилось надвое.
Сидя на корточках, сержант рассматривал глубокие следы протектора, отпечатавшиеся в сырой глине. Затем он выпрямился и, стараясь не слишком вымазать ботинки, пошел вдоль колеи. Он смотрел на следы так, словно это был экран телевизора, по которому шел документальный фильм о произошедшем здесь происшествии.
– Здесь его занесло, – комментировал он, не поднимая головы. – Водитель попытался вывернуть руль влево, но машину потащило к кювету… – Сержант приблизился к краю дороги. – Здесь, по-видимому, он попытался затормозить. Машина пошла по инерции юзом, сползла в кювет и перевернулась…