С этой мыслью я перекрестился и закинул ногу на перила, затем опустился на них животом и стал медленно сползать вниз, пока не коснулся перил подбородком. Ноги мои болтались в пустоте, я не видел, где опора, и в животе у меня внезапно похолодело от страха. Одной рукой я нащупал на уровне груди горизонтальную перекладину и, повиснув на ней, опустился еще ниже, затем еще и еще. Последняя моя опора – железный крюк – торчала из днища балкона, и я повис на ней, ухватившись одной рукой. Теперь, кроме автомобильных крыш и парадного подъезда далеко внизу, я увидел прямо под ногой перила нижнего балкона, разжал пальцы и благополучно приземлился на перила обеими ногами, сразу же спрыгнул к балконной двери, присел и минуту отдыхал, приходя в себя и прислушиваясь.
Номер, по всей видимости, был свободным, потому как в сумраке комнаты я различил аккуратно заправленную кровать, взбитые подушки и свежие полотенца, лежащие в изголовье. Но балконная дверь была заперта. Пришлось влезать через форточку – головой вперед, и вся эта акробатика закончилась тем, что я грохнулся на пол и довольно сильно ударился лбом о подлокотник кресла.
«Так тебе и надо, – сказал я себе. – Хотел приключений – получай. Но это еще цветочки…»
Я открыл входную дверь – благо что замки во всей гостинице были стандартные и для того, чтобы отпереть изнутри, ключа не требовалось – и вышел в коридор. Прикрыл дверь, не спуская глаз с дежурной, которая, в свою очередь, не отрывалась от телевизора, и пошел к лестнице, чтобы не задерживаться у лифта. Дежурная лишь мельком взглянула на меня и ничего не спросила.
Валери была в номере. Она стояла посреди комнаты с белым, как потолок, лицом и широко раскрытыми глазами смотрела на меня, словно не узнавала.
– Кирилл! – простонала она. – Это ужасно!
– Где ты была? – крикнул я с порога. – Я дважды звонил! Что, говори! Что случилось?
Я схватил ее за плечи, тряхнул, чтобы она поскорее пришла в чувство, затем выбежал в коридор и на два оборота запер дверь.
– Я была в баре, – еле слышно сказала Валери и покосилась глазами на картонную коробочку, лежащую в центре журнального столика.
– Что это? – спросил я.
– Мне передали… Я не могу, меня тошнит…
Она, пошатнувшись, вышла из комнаты в душевую. Я взял коробочку в руки. Размером она была с литровый пакет молока. Сверху печатными буквами было написано: «АРИКЯН В.А.». Я приподнял крышку.
В коробочке лежала крыса – без головы и с голубеньким бантиком на хвосте.
Я вышвырнул коробку через балконную дверь. В комнату зашла Валери, вытирая лицо полотенцем. Глаза ее были красными, будто она долго плакала.