– Вы, Гертруда Армаисовна, уже совсем хотите меня в грязь втоптать…
– Ах так?! – вспыхнула Гертруда Армаисовна. – Взять меня на руки – это все равно что быть втоптанным в грязь?! Мне кажется, что вы еще не знаете, что такое грязь… Что ж, скоро узнаете!
Она решительно встала со скамейки, но Юдин, мысленно изливая все известные ему ругательства и проклятья, подхватил ее на руки.
– А говорите, что не умеете, – примирительно сказала Гертруда Армаисовна, обвивая руками липкую шею Юдина.
Он занес ее в подъезд. В каморке консьержки свет не горел, окошко было закрыто занавеской. Юдин порадовался этому, но на этом радость кончилась. Едва Юдин попытался занести Гертруду Армаисовну в кабину лифта, как она вдруг широко расставила ноги и уперлась каблуками в алюминиевый наличник. Так делал сказочный Иванушка, когда Баба-Яга пыталась затолкать его в печь.
– Ку-у-уда? – игриво пропела Гертруда Армаисовна. – По лесенке!
– Вы переоцениваете мои силы, – задыхаясь, взмолился Юдин.
– У монгольского хана была богатырская сила. Тем более у Аль Капоне! Вперед!
И она показала кончиком туфли направление движения. «Что-то будет!» – думал Юдин, шаг за шагом покоряя ступени. Сердце в его груди колотилось со страшной силой, от пота насквозь промокли рубашка и джинсы. Неимоверным усилием воли он сдерживался, чтобы не бросить Гертруду Армаисовну в мусоропровод. На пятом этаже он долго отдыхал, прислонившись горячей и жирной, как свежая кулебяка, головой к стене. На седьмом этаже у него потемнело в глазах. Вдобавок Гертруда Армаисовна начала вываливаться из ослабевших рук, и Юдину приходилось подталкивать ее коленом под тощий зад. На свою лестничную площадку он взобрался словно запряженный в баржу бурлак. Толкнул ногой дверь и в то же мгновение услышал, как за его спиной клацнул замок. Когда обернулся, то успел увидеть, как спряталась за соседской дверью огненно-рыжая голова.
«Семь бед, один ответ!» – подумал Юдин. Он пребывал в таком состоянии, что, повстречай он в своей квартире генерального прокурора в мантии и парике, – ничего бы не добавилось к его избыточному отчаянию.
Захлопнув дверь, Юдин почувствовал громадное облегчение. Он сам не мог понять, что изменилось, почему вдруг появилась иллюзия необыкновенной легкости. Ведь Гертруда Армаисовна по-прежнему висела на его руках, и впереди был второй раунд тяжелейших переговоров. «К чему бы это?» – подумал Юдин и попытался поставить жестокую кровососку на ноги, но женщина накрепко обхватила его шею.
– Нет! Нет! – властно произнесла она и ножкой об ножку скинула с себя туфли. – На постель!